ЛЮЛЯ КЕБАБ

Дело летом. Сижу в саду «Эрмитаж», «Комсомольской правдой» обмахиваюсь. Как обычно тогда - списки отстреленных за прошедшие сутки то ли банкиров, то ли воров в законе. Ну и спека, думаю, надо б к крале зайти. Перехожу опустевшую по случаю выходных Петровку, захожу к Светке на Каретный. Дверь настежь, вся хата закидана вусмерть пьяными Мамоновыми. В коридоре Лелик обнимает и лапает свою гитару, на кухне племянники Клюква и Голубь, в комнате у дивана Петя, явно пытавшийся до него доползти. Он открывает глаза, узнает меня, пытается приподняться на локтях и хочет что-то мне сказать. Я нагибаюсь и слышу:

- Люля кебаб!

Со стороны это, наверное, смотрелось как то, что он рассказал мне тайну клада Монте Кристо. Я про себя думаю: «Хорошо, хоть не на норвежском». Мало кто в курсе, что Петя в юности переводил со всех скандинавских языков, у меня даже есть сборник его переводов стихов датчан и шведов. А урловый имидж - это для сцены.

- Как же, ёпта, можно пить в такую жару? И телки потные, аж прилипаешь к ним!

Тут появляется уборщица-мордовка в национальном костюме, кокошнике там, прибамбасов с сотню к платью пришиты - звенит вся. Это такой местный аттракцион - песни и пляски народов России, в антрактах подметание. Меня увидела, обрадовалась, притоптывать начала, комлать и резко вскрикивать: «Люля кебаб!»

Да, полная победа над Солнцем, однако нелишне было б окунуться. Захожу в ванную, а там в норковой шубе плавает Света (в одной из восьми), пускает бульбы. Отлавливаю ее, она отдышалась и чуть слышно ласково так: «Люля кебаб», типа «Ах! Мой спаситель!» Я ей:

- Что Светка, заплыв на кубок героя-подводника Маринеско? – Света - одесситка по происхождению, у них когда-то дача на восьмой была, на Каманина, у обрыва. Она еще ко всем радостям внучатая племянница академика живописи Фраермана, не последнего парня в нашем приморском поселке городского типа.

Принял душ, лег на диван - отдыхаю всей душой среди скопившихся Мамоновых, под портретом 15-летней Светки работа Анатолия Зверева. Мордовка поет, даже проигрывателя не надо. Светка заходит голая, но уже в другой, беличьей, шубе, ту повесила стекать.

- Света, тебе простучали с предзонника, что лето на дворе?

- Какое к чёрту лето? У нас тут на полярной станции зима круглый год!

К ночи стали собираться. Надо сказать, что по московским понятиям, если ты в гости или дискотеку приехал раньше двенадцати, а еще лучше часам к двум, то ты крутой, тебе утром на работу не надо. Первым пожаловался Леня Бажанов, нынешний хозяин ЦСИ на Зоопарковой, а на самом пике - зам. министра культуры по ИЗО. Он почему-то в дамских колготках и явно женской с вышивками дубленке, с ним две поэтессы. Кажется, Нина Искренко с Таней Щербиной, обе с сильно поэтическими губами. А может я путаю, уже столько лет прошло, может другие, но не с менее поэтическими бюстами.

Подъезжают Настена Михайловская со Стасом Наминым. Она с виски, а он только со своими понтами. Потом с новейшей женой внук Никиты Сергеевича Хрущева (когда Светка с ним в ранней юности жила, то, когда он кончал, она ему всегда говорила: «Теперь ты точно, как дедушка!») Кто там еще в эту ночь был, даже не скажу, потому как продолжаем пить, несмотря на дикую духоту. Леня Бажанов с мордовкой на столе пляшут, все как обычно. Помню только, что ждали Майю Плисецкую с двумя карликами, с которыми она развлекалась в свободное от «Кармен» время. Закуска кончается, Света объявляет, что уже месяц ждут ледокол с едой и придется закалывать собак, которых, кстати, и нет, так как убежали вместе с санями. Лелик говорит:

- Ладно, я пойду!

Ну просто герой-челюскинец!

- Лелик, унты не забудь одеть, а то на дворе пурга!

- Видали и не такие метели!

Ушел. И нет его, и нет. Думаем, ну все, среди торосов сгинул. Тут еще и свет вырубают. Там вообще никогда не отключают - за углом же Петровка, 38, а тут взяли и отрубили. Я говорю Свете:

- Может дизель на подстанции квакнулся?

- Да мы тут давно уже топимся замороженным хеком.

Сидим в темноте, за стаканы держимся, так как если отпустишь, то потом хрен найдешь. Наконец появляется одеревеневший от мороза Лелик. Ему чуть не хором говорят:

- Ну что ты принес нам? Не видно ни зги!

- Люля, блин, кебабы. Не парте мозги!

Источник: