«Воспарить душой»: как блуждающий ум стимулирует творчество

«Ничегонеделание», прокрастинация, 

рефлексия, медитация, самобичевание, 

грезы наяву и т.д. — всем нам знакомы 

разные формы блуждания ума. Некоторые 

из них ограничивают наш рост и развитие, в

 то время как другие улучшают не только 

умственные, но и творческие способности. 

При этом специалисты в области 

нейроэстетики, исследующие 

биологические 

процессы, стоящие за разными режимами 

работы нашего мозга, утверждают, что 

одной из самых продуктивных форм 

блуждания ума может быть взаимодействие

 с искусством. Разбираемся, как и почему 

это происходит.

Друзья живописца эпохи Возрождения Альберхта Дюрера называли его мастером в искусстве блуждания ума. Как писал немецкий гуманист Виллибальд Пиркхаймер, Дюрер мог погружаться в собственные приятные размышления, и в эти минуты «казался самым счастливым человеком на Земле».

Многим из нас знакомы разные формы блуждания ума: прокрастинация, рефлексия, медитация, самобичевание, мечтательность. В то время как одни умственные блуждания кажутся продуктивными, другие несомненно оказываются частью вредных привычек, тех, что не дают нам развивать свой внутренний потенциал. Да, мечтательность может дать передышку от реальности и стать источником вдохновения. В то же самое время нам знакома и руминация —  склонность ума зацикливаться и бесплодно пережевывать одну и ту же жвачку, когда мы с собой наедине, особенно если находимся в тисках депрессии, тревожности или навязчивой идеи.

Может ли искусство само по себе быть катализатором, который подталкивает нас к более продуктивным эмоциям и психическим состояниям? Многие из нас знают, что взаимодействие с искусством, будь оно в форме литературы, рэпа или абстрактной живописи, улучшает направление и ход наших мыслей. У немцев есть прекрасная поговорка о пользе бездействия (лености) ума: «die Seele baumeln lassen», что означает «Позвольте душе воспарить». Сейчас развивающаяся наука нейроэстетика пытается исследовать биологические процессы, стоящие за такими «воспарениями».

Нужно отметить, что современная когнитивная наука представила корпус доказательств того, что психические состояния посылают и принимают волны причин и следствий через все тело. Вспомните, как ваш рот наполняется слюной, когда вы смотрите на фотографию аппетитного шоколадного торта, или какое напряжение вы испытываете, когда смотрите захватывающий фильм. Мысли, чувства и эмоции, неосознанные или осознанные, представляют собой соматический каскад из множества биологических процессов. И искусство каким-то образом включается в этот каскад. 

Гален, древнеримский врач греческого происхождения II века, многое знал о связи разума и тела. Он считал, что блуждание ума есть результат физического и умственного утомления, и поэтому предписывал режим логичной, тяжелой, структурированной работы, чтобы избежать этого. «Лень переполняет тела кровью!» — эту фразу приписывают Галену. Имеется в виду, что концентрация — это своего рода психобиологическая тренировка, к которой мы должны обращаться, чтобы держать в узде наши своенравные умы и тела.

Тем не менее, согласно еще более ранней традиции,  склонность к грезам рассматривалась как ключ к благополучию. Предок Галена, древнегреческий врач Гиппократ, утверждал, что блуждание ума является лучшим способом сохранения здоровья. Современные исследования по психологии развития доказали, что дети и взрослые, склонные к задумчивости, проявляют большую когнитивную гибкость и лучше справляются с «управленческими» функциями, будь то решение проблем, планирование или управление собственными мыслями и чувствами.

Нейровизуализация как метод наблюдения за мозгом в действии помогает выявлять мозговые процессы, которые коррелируют с соотвествующими психическими состояниями. Если проследить за мозгом людей, находящихся в покое и ни о чем не думающих, выяснится, что мозг не бездействует, он активизируется в участках, составляющих сеть пассивного режима работы мозга (СПРРМ). Она тесно связана с работой зон, отвечающих за самореферентное мышление, опыт самости и интуицию. Более того, эти же паттерны активности задействуются параллельно с активацией паттернов в префронтальной коре мозга (ПК) — той области, которая обычно ассоциируется со всеми важными «исполнительными» функциями. Поразительно, что чем сильнее взаимосвязь между этими двумя областями мозга — интуицией и исполнительной функцией — тем большую степень креативности проявляет человек при решении проблемы.

Сканирование мозга показывает корреляцию, но не причинно-следственную связь; но даже в этом случае есть намек на то, что задумчивость может побудить нас мыслить более продуктивно и творчески, каким-то образом укрепляя наше чувство собственного «я», объединяя тело и ум в цепочку мыслей и биологических действий. Искусство может быть как катализатором такого рода мечтаний, так и инструментом регулирования и контроля. Основные свойства искусства (гармонические тональности минор или мажор, цвета картины) и глубина его содержания (текст песни, выражение лица человека на картине) могут вызывать размышления и эмоции — и неизменно будут влиять на физиологию нашего тела. Согласно исследованиям, творческое мышление и взаимодействие с произведениями искусства коррелировали с деятельностью СПРРМ, особенно когда люди сообщали, что эстетический опыт был особенно сильным и значимым для них. Похоже, что в эти моменты наша встреча с искусством запускает автобиографические видения, потоковые переживания, касающиеся «я-фактора».

Безусловно, искусство может быть причиной бесполезной задумчивости. Прослушивание одной и той же песни на повторе не поможет вам преодолеть горе. Но печаль, вызванная искусством, не всегда помещает нас в умственные тиски. На деле искусство может помочь нам адаптироваться к непосредственному источнику боли и выступить как опора для эмоционального катарсиса. Нам всем знакомо странное, приятное, утешительное ощущение, которое приходит после того, как мы хорошо проплакались. Оказывается, это связано с выбросом гормона пролактина, который задействован в укреплении иммунной системы и установлении связей с другими людьми. Искусство становится относительно безопасной площадкой для эмоциональных переживаний, по сравнению с реальными ситуациями, которые доводят нас до слез. Даже грустное или удручающее нас искусство можно использовать, чтобы вызвать своего рода позитивное, психобиологическое очищение с помощью блуждания ума.

В истории множество примеров связи мечтательности и творчества. Вот один из них: немецкий историк искусства Аби Варбург (1866-1929) организовал свою библиотеку из 50 тысяч книг так, чтобы их расположение способствовало мысленному блужданию. Его коллекция стала сердцем Института Варбурга в Лондоне, где мы сейчас проводим свои исследования. Каждый из четырех этажей библиотеки отведен под одну из четырех тем — образу, слову, ориентации и действию, которые в свою очередь разделены на подтемы: «магия и наука», «передача классических текстов» и «история искусств». Уникальных подход Варбурга в поиске хорошего соседа для тех или иных книг ставит увядший медицинский том XVII века на одну полку с текстами по математике, космосу и гармонии. Такое расположение книг на полке способствует интеллектуальной интуитивной прозорливости, когда вы переходите от захватившей ваши мысли книги к другой интригующей идее или теме, которая вам даже не приходила в голову.

Искусство высоко ценят в большинстве культур и обществ. Часто его изображают как кропотливое познавательное упражнение, забывая при этом, что искусство дает возможность для интенсивных эмоциональных переживаний, позитивных размышлений и психобиологической саморегуляции. Дюрер, пожалуй, лучше всего уловил пользу такого бездействия в словах:

«Когда человек посвящает себя искусству, — писал он, — многих бед он избежит, если не будет бездельничать».

Источник: 

«Человек-масса» Хосе Ортеги-и-Гассета: как отказ от мысли и свободы стал нормой

Практически все разговоры о «массовой культуре» восходят к работе философа Ортеги-и-Гассета «Восстание масс». Ортега был первым, кто дал очень основательную и развернутую формулировку того, что представляет собой этот феномен и чем он опасен. Публикуем транскрипцию лекции культуролога, преподавателя МГУ Олега Комкова, в которой он рассказывает об основных идеях Хосе Ортеги-и-Гассета и разбирается, кто такой «человек-масса» и когда он появился на арене истории, как культ невежества человека-массы, его стремление к комфорту и спокойствию, отказ от мысли и желание делегировать свои права государству привели к появлению в XX веке тоталитарных режимов, а в XXI могут обернуться гораздо большими катастрофами, и почему никто из нас не защищен от опасности впасть в состояние массового человека.

Лекция из курса «Теория культуры», прочитанного О.А. Комковым бакалаврам отделения культурологии факультета иностранных языков и регионоведения МГУ имени М.В. Ломоносова в 2017/18 учебном году, публикуется в записи выпускницы бакалавриата Влады Волковой. Конспект сохраняет манеру и особенности устной речи лектора. Цитаты, которые зачитывались, восстановлены и приведены в соответствии с первоисточниками. Текст просмотрен, в некоторых частях отредактирован и авторизован О.А. Комковым.

Испанский философ Хосе Ортега-и-Гассет много чего написал хорошего. В 1930 выходит его книга «Восстание масс». Здесь важная для нас тема критики культуры: нужно понять, как все плохо. Практически все разговоры о «массовой культуре» (уже общеупотребительное выражение) восходят к этой работе Ортеги. Ни одно из исследований массовой культуры не обходится без упоминания Ортеги. Но часто дело ограничивается именно упоминанием. Он был первым и в некоторых отношениях единственным, кто задумался о подлинной сущности этого нового для европейской цивилизации феномена, который назвал «человек-масса». Дал очень основательную и очень развернутую формулировку того, что представляет собой это явление, чем опасно для европейской культуры.

Статья А.Б. Зыковой в «Новой философской энциклопедии» — внятное резюме основных идей Ортеги. У Ортеги идет речь о кризисе европейских народов и культур. Именно кризис европейских народов и культур называется «восстанием масс».

«Соединение либеральной демократии… и технического прогресса к 20 веку обеспечило высокий уровень европейской жизни. В этих условиях жизнь отдельного человека, прежде всего представителя среднего класса, перестала быть непрерывным преодолением трудностей, стала комфортной, защищенной, а во многом и гарантированной. В итоге резко увеличилось население Европы, на арену истории вышли массы людей, которых научили пользоваться современной техникой, но не приобщили к пониманию общественных задач и принципов цивилизации.

Для Ортеги любое общество делится на две части: «избранное меньшинство» – те, кто ориентирует свою жизнь на служение высоким этическим ценностям, кого отличают требовательность, взыскательность к себе, постоянное самосовершенствование, и руководимая этим меньшинством масса. Однако в новых условиях возникает особый представитель массы, которого Ортега называет «человеком-массой». Усвоив, как пользоваться последними новинками техники и считая технический прогресс гарантированным, этот массовый человек не хочет знать принципов, на которых строится цивилизация. У «человека-массы» редкостная неблагодарность ко всему, что сделало возможным его существование. Его отличает чувство вседозволенности и признание лишь собственного авторитета, самоудовлетворенность и непокорность. В него заложена некоторая сумма идей, в результате чего у него есть «мнения». Он этим удовлетворен, доволен собой и не намерен считаться ни с кем, кроме себя. Наличие «мнения» у «человека-массы» для Ортеги не служит признаком культуры, так как оно не опирается ни на ее принципы, ни на дисциплину интеллекта.

Ортега не дает определения массового человека, но неоднократно повторяет, что это признак не социальный, не классовый, а «типологический». Это – «новый тип человека, характерный для любого общественного класса». Однако наиболее типичного его представителя Ортега находит среди технических специалистов, ученых-экспериментаторов, этих «аристократов времен буржуазии». Развитие науки требует эксперимента и все большей специализации, в результате чего технический специалист теряет способность к интерпретации бытия как целого. Поскольку в экспериментальной науке много механических операций, она делается руками людей заурядных, знающих одну область своей науки. Это – «невежественный ученый», который, однако, по отношению к тому, чего он не знает, будет вести себя с уверенностью человека знающего, диктовать свое мнение в областях, где он не является специалистом. Образ такого интеллектуала для Ортеги и есть символ торжествующего «человека-массы»» ⓘНовая философская энциклопедия. В 4-х т. Т. 1. М., 2010. С. 446-447..

Важный момент: наиболее радикальным и опасным, показательным типом человека-массы является очень образованный человек, но невежественный, потому что утратил способность восприятия целого, не знает оснований культуры и цивилизации, не уважает их и не считает нужным уважать, полагает, что имеющихся у него сведений достаточно, чтобы иметь обоснованное мнение обо всем на свете.

Это меняет все представление о знании. Получается, оно сводится к минимальному количеству информации и приемов ее обработки. Человек на деле не только не знает, но вообще не думает. Знание перестает быть связано с мышлением, с чтением. С искусством чтения. Думать – форма жизни, форма вовлеченности в жизнь. Культурой следует называть опыт мысли, чтения. Опыт, в который человек погружен. Неотъемлемая часть жизни. Когда этого нет, тогда нет никакой культуры. Ее не может быть у человека-массы – не важно, человека совершенно необразованного или блестящего специалиста узкого профиля. Умение, искусство, опыт чтения. Опыт мышления, постоянный внутренний диалог со всем пространством, содержимым мировой/европейской цивилизации. Отсутствие этого – признак отсутствия культуры.

Пафос Ортеги – непримиримая враждебность к этому явлению. Страстность, с которой написана работа. Нет привязки понятия «человек-масса» к тому, что впоследствии станут называть «массовой культурой». Явной привязки нет и в тексте Ортеги. Но в неявном виде можно сказать, что текст кричит: «массовая культура» – оксюморон.

Эти вещи – «масса» и культура – исключают друг друга.

Практически в начале работы Ортега говорит, что понятие массы связано с понятием толпы. Толпа – понятие количественное и визуальное. Переведенное на язык социологии, оно дает массу. Одно значение слова обиходное, другое в составе выражения «массовый человек» – диагноз эпохи, культуры. Новое понятие, которое тогда еще только предстояло осмыслить человечеству. Если многократно подчеркивается, что человек-масса – тип, представителем которого может явиться человек любого класса, оказывается, что «тип» – слово не самое удачное. Особенно потому что Ортега говорит о немыслимом разрастании этого типа. Вместо термина «тип» можно предложить слово «состояние». Психологическое, духовное, телесное. Оно видно в так называемом стадном чувстве. Человек может войти в это состояние. Не у всех получается выйти. Состояние, которое может в той или иной степени затронуть каждого.

Любой человек в той или иной степени, даже элита может впасть в состояние массового человека. Человек современной эпохи обречен на то, чтобы в это состояние впадать. Это не поветрие, не что-то временное. Человек-масса – некультурный человек. Тот, кто не испытывает уважения к культуре, которая сделала возможным его образование/существование. Человек, который не знает и тысячной доли текстов, которые образовали цивилизацию, в которой он живет. Хотя знает в рамках этой тысячной доли что-то, что изучил по своей профессии, своему делу. Его не столько «научили», сколько натренировали выполнять функции. У человека отсутствует огромное пространство и опыт культуры. Впадая в состояние некультуры, мы впадаем в состояние бес-/недо-человеческого. Сверхчеловек, которому все по барабану. Все есть, и буду это приумножать. Не совсем человек. «Сверх-» всегда обращается в «недо-«. Все, что связано с этим образом превосхождения человеческого, – всегда падение, впадение в состояние ущербности, недостатка.

«Массовая культура» сейчас. Этот тип культуры с точки зрения многих социологов, историков, экономистов и других ученых, зарождается якобы в XIX веке. В ту эпоху, которую особенно критиковал Маркс. В среде «пролетариата» (это не имеет отношения к подлинному смыслу понятия «пролетариат» у Маркса). Зарождается потому, что население растет. Прежде всего население, принадлежащее к низшим и средним слоям. Оно работает, зарабатывает на жизнь, у него есть свободное время. Нужны способы заполнения досуга. Их должно быть много, это приобретает стандартные растиражированные формы. Дальше процесс ширится, и в ХХ веке мы имеем уже «индустрию культуры» как систему удовлетворения нужд населения. Нацеленность на коммерческий успех, легкость содержания, стандартность, отсутствие оригинальности – общепринятые ныне признаки массовой культуры.

Когда так развивается разговор о происхождении массовой культуры как культуры масс, то непонятно, почему она все-таки появляется только в XIX веке. Что раньше? Да, понятно: технологическая революция. Формы удовлетворения досуга представителей низшего класса: балаган, варьете, массовая литература – литература легкого содержания, которую можно быстро прочесть, пресса. Но в Средние века тоже были вполне стандартизированные формы досуга. Заполнять досуг человеку нужно было во все времена. Привязана ли сущность массовой культуры ко времени и количеству? У людей всегда был досуг, заполняли примерно одинаковым образом. Для народа организовывались гуляния. Массовая культура в этом плане не возникает в XIX веке, она была всегда. Но мы осознаём, что массовая культура ХХ века не то, что народные гуляния средневековья.

Ортега начинает работу с сопоставления слов «толпа» и «масса». Переключает читателя с количественного понимания на социологическое. Толпа – явление качественное. Тоже состояние человека: «стадное чувство» – многие люди становятся обезличенными, утрачивают адекватное восприятие реальности. Толпы были всегда. Толпы, которые ходили смотреть на казни. В толпу легко втекают представители разных сословий. Толпа как «чернь». Если она – то же самое, что масса, то получается, что это не новый феномен.

Толпа – понятие психологическое и социологическое. Если масса отличается, то она – нечто не психологическое и не социологическое. Толпа знала свое место в иерархии, а массе все равно, есть элита или нет. Феномен массы не связан с чем-то стихийным и всегда существующим. В толпе каждый понимает, что он в толпе. Толпа не будет претендовать на то, чтобы быть элитой. Человек в толпе будет либо сознавать, что он сейчас в толпе, либо не будет сознавать, но поймет позднее, что это – некое событие, в котором он участвовал и которое по тем или иным причинам было неизбежным. Толпа равна себе самой. Разница эпох тоже это проясняет. В Средние века была четкая иерархия, и каждый осознавал свое место. Ортега:

«Масса – это посредственность, и, поверь она в свою одаренность, имел бы место не социальный сдвиг, а всего-навсего самообман. Особенность нашего времени в том, что заурядные души, не обманываясь насчет собственной заурядности, безбоязненно утверждают свое право на нее и навязывают ее всем и всюду. Как говорят американцы, отличаться – неприлично. Масса сминает все непохожее, недюжинное, личностное и лучшее. Кто не такой, как все, кто думает не так, как все, рискует стать отверженным. И ясно, что «все» – это еще не все. Мир обычно был неоднородным и единством массы и независимых меньшинств. Сегодня весь мир становится массой» ⓘЗдесь и далее цитаты по книге: Ортега-и-Гассет Х. Эстетика. Философия культуры. М., 1991..

Агрессивность, стремление к экспансии, расширению – изначальная черта массового человека. Мое право на посредственность и навязывание ее всем и всюду. «Масса сминает все непохожее». Это напоминает толпу, которая нахлынула и снесла все. Толпу трудно контролировать, но это культурный феномен. Толпы во многом творят историю культуры. Толпа, собравшаяся во дворе Понтия Пилата. При всей стихийности (полчища войск Чингисхана тоже толпа – размеры разные), толпа встроена в культурный процесс преобразования человеком пространства и времени. Масса из этого исключена. Она – феномен, инородный даже толпе. Тогда откуда берется и что она по сути собой представляет? Какое это состояние? Толпа – психо-социологический феномен. Масса не пойдет свергать царя. «Человек-масса». Речь о том, что каждый – масса. Может никого не быть вокруг, а челове-масса останется таковым. Со всеми техническими навыками, которые дала ему культура. Как и Робинзон. Но он еще чему-то научился. А вот человек-масса на острове…

Имеем новый этап в движении культуры. Ортега неким образом подытоживает то, что у Маркса уже звучало. Тот вынужден был проигнорировать этот аспект и подчинить свою работу мысли освобождению от рабства. Экономика – законы дома, человек обустраивает свой дом. Политика – от «полиса» как пространства, в котором человеческое сообщество может достигнуть благосостояния, и для этого все должны потрудиться (не поработать). И вот, явление массового человека на мировой сцене – искажение политико-экономического климата цивилизации. В значении дома, города, пространства, где все хотят хорошо жить сообща, и в качестве «номоса» – закона, полагаемого человеком.

Можно назвать массу явлением духовным, противопоставив социальному и культурному (измерениям, в которых возможна и толпа). Или, если угодно, анти-духовным, но принадлежащим к порядку духовного. Духовное измерение связано с мыслью, пониманием существа человека как мыслящего и мыслью живущего. Преобразование этого воспринимаемого воздействия в иную реальность – мысль, мышление. Речь о некоем фундаментальном искажении мыслительной способности человека. Тема искажения, деградации мыслительной способности человека как существа, которое не живет иначе как мысля. Когда он этого не делает, становится похож на животное.

В политическом аспекте Ортега предвосхитил тоталитарные режимы. Теорию тоталитаризма разовьет Ханна Арендт, во многом продолжая то, что осталось брошенным у Ортеги. Массовый человек упивается своими возможностями, даже если это возможности дебила. С государством у него тогда складываются своеобразные отношения. Это требование комфорта. Человек-масса не то чтобы ленив, но он не хочет делать того, что выходило бы за пределы его благополучного состояния. Не хочет напрягаться лишний раз. Он хочет, чтобы государство о нем заботилось, делегирует свои человеческие права – важнейшим из которых является принятие решения о себе самом, свобода – государству. Сознательно или не очень отрекается от них. Тем самым заведомо соглашается на то, чтобы государство не просто давало ему все, что он хочет, но и делало с ним все, что оно хочет. Так возникнет тоталитарный режим. По причинам чисто техническим тоталитарные режимы просуществуют недолго. Но появятся и гораздо более утонченные формы господства, гораздо более тонкие формы упрочения власти. Все они связаны с отказом человека от самого важного в себе. Арендт скажет, что человек отказался думать. Не возможности лишился, а выбрал не думать.

Живые категории. Не технический процесс, рассчитывание чего-то в голове. Мысль – форма жизни, которая захватывает всего человека. Употребляя слово «жизнь», Ортега исходит из понятия «жизнь» как чего-то первичного, что составляет природу человека.

«Жизнь – это прежде всего наша возможная жизнь, то, чем мы способны стать, и как выбор возможного – наше решение – то, чем мы действительно становимся».

Тема открытости человека. Человек как задание. Вся культура об этом говорит. Ортега об этом говорит как о сущности жизни. То, как мы выполняем задание, которое нам дано – «мир». Поэтому у каждого свой мир. Мир это человек и то, как он себя осуществляет. Он никогда не завершен.

«Жизнь не выбирает себе мира… Жить – это вечно быть осужденным на свободу, вечно решать, чем ты станешь в этом мире. <…> Даже отдаваясь безнадежно на волю случая, мы принимаем решение – не решать».

Личная, политическая, интеллектуальная жизнь. Она же синоним культуры. Необходимость решения. «Быть осужденным на свободу» – невозможность для человека существовать иначе, как в форме становления. Иначе, как развиваясь и будучи собой. Свобода – быть собой. Не зависеть от того, что говорят другие и так далее. Это – жить по-человечески. Это мыслить, проживать мысль. Работать как жить работой. Читать как жить тем, что ты читаешь. Ортега развивал категорию жизни в особом ключе.

Человек-масса к этому не причастен. Он вне жизни. Ортега говорит: XIX век повинен во всем. Новый темп технического прогресса был задан, население растет. Средневековый человек никогда не исключал себя из жизни, всегда думал, мыслил. Мыслить можно и не сильно заморачиваясь и не умея читать, не будучи погруженным в тексты. А можно закончить университет и не уметь думать. Нельзя быть умным глупым, а глупых умных полнó. У человека появляется возможность выбросить себя из стихии культуры и жизни, а думать, что живет классно. Не жить вообще, не быть подобным человеку и достойным имени человека, а думать, что живет полноценно.

Растет население. Прогресс. Либеральная демократия. Демократия по своей природе иллюзорна. Может быть лучшим из того, что до сих пор придумал человек. У Ортеги это заряжено иронией. «Демос» – толпа как чернь, а не народ. Особенно в эпоху нашей эры. Если ей дать «кратию», власть, то лучше потом от нее держаться подальше. Не справится она с нею. Есть способ достичь определенного уровня благ и их поддерживать, если ввести общество в иллюзию (в том числе в прямом смысле игры), и тогда люди будут думать, что возможна власть народа, возможна свобода в рамках демократий. На деле они оказываются рабами нового мирового порядка, как писал Маркс. И сегодняшний мировой порядок порабощает человека, потому что он нацелен на воспроизводство одних и тех же механизмов, обеспечивающих иллюзию жизни массовому человеку, иллюзию демократии и возможности влиять на политику, иллюзию жизни и мышления. Весь мировой порядок работает на воспроизводство этой химеры.

Источник:

Проект "Дау"

В конце сентября 2011 года мы с блондинкой оказались в знаменитых декорациях проекта «Дау» в Харькове.

Съёмочный период подходил к концу, декорации должны были вот-вот разрушить и друзья устроили нам визит.

Чаша заброшенного пятидесятиметрового бассейна под открытым небом была превращена во внутренний двор Института, а технические помещения перестроили под лаборатории, кабинеты и многое другое.

Был тёплый вечер, в дверях стоял сотрудник службы охраны в форме, стилизованной под форму НКВД.

Первым делом нам предложили переодеться в наряд той эпохи, которая царила в Институте – шестидесятые годы.
Переодеваться следовало полностью, включая бельё.
Блондинка сказала "нет", я согласился.
Блондинка оказалась куда более чувствительна, чем я и остро ощутила инфернальную жуть происходящего.
Я, впрочем, тоже её ощутил, но решил всё же в ней извозиться, раз уж приехал.

Весело натянув чёрные сатиновые трусы, оказавшиеся весьма стильными, и белую майку на лямках, я поступил в полное распоряжение знаменитых сестёр–близняшек, отвечавших на проекте за наряды.

С шутками и прибаутками сёстры подобрали мне английский костюм, бежевый плащ, дурацкие тупоносые туфли и кожаный портфель.
Вертясь перед зеркалом, я переполнялся восторгом.

Когда с нарядом было покончено, замечательная Зоя, наша Ариадна в том лабиринте, вручила мне мою же автобиографию: я оказался командировочным сотрудником журнала «Вопросы философии».
Зоя посоветовала мне биографию изучить и благословила.

Надо отметить, что в Институт пускали не всех.
Как бы не всех.
По крайней мере, надо было пройти собеседование.

В бухгалтерии мне выдали суточные и отправили в кабинет к сотруднику первого отдела, реальному отставнику КГБ УССР.

Отставник сидел за столом в полумраке и, увидев меня, принялся задавать вопросы.
- Имя.
Я назвал имя.
- Возраст.
Назвал возраст согласно моей же автобиографии.
Родился я в тридцать четвёртом в Воронеже.
Я с трудом сдерживал улыбку от всего этого фарса.
Ряженый москвич сидит в харьковском бассейне и отвечает на идиотские вопросы бывшего украинского кагэбэшника, чтобы посмотреть какие-то сраные декорации.
Тут мой визави спросил:

- Почему школу закончили в девятнадцать лет?

Игра игрой, но что-то во мне включилось.
Память предков.
Хрен знает.

- Война, - ответил я. – Из-за боевых действий пропустил год.
- В оккупации были? – спросил сотрудник.
- Не был, - ответил я и почему-то почувствовал, что вру.

То есть, я реально не был ни в какой оккупации и родился не в тридцать четвёртом, а на сорок шесть лет позже, и даже не в Воронеже, но почему-то мне стало казаться, что всё это взаправду и я на самом деле был в чёртовой оккупации, а сейчас вру.
– А где же вы были во время оккупации Воронежа немецко-фашистскими войсками.
- Ещё летом сорок первого нас эвакуировали вместе с заводом, на котором работал отец. В Челябинской области пропустил один класс школы, остался на второй год, - выпалил я, офигевая от собственной, не пойми откуда взявшейся, смекалки.

Комитетчик посмотрел на меня пристально и выписал пропуск.

Как ни странно, процедура прохождения мимо цербера этого микро Аида стала для меня одним из самых запоминающихся впечатлений. Наличие дремлющей и вдруг проснувшейся внутренней интуиции подействовало на меня сильнее много другого, что мне довелось в тот вечер повидать.

Начиная писать это, я рассчитывал втиснуться в формат инсты, но, судя по всему, это дело пропащее, моих трёх с половиной инста-подписчиков придётся лишить радости читать этот текст, а я дам себе волю здесь.

Короче, за мной мой читатель.
Внутренний двор – чаша бассейна был оформлен с выдающимся вкусом. Сверкающие «Волги» стояли на подъездном пандусе, из стен торчали стилизованные гигантские руки рабочих, колхозников и не пойми кого ещё, по периметру маячили силуэты охранников в длинных шинелях, играла тихая симфоническая музыка.

Мне любезно показали чертоги.

Вот комната Норы, супруги Дау, здесь работают физики. Если никакой Норы в комнате не оказалось, то физики имелись и вполне себе настоящие. Они и в самом деле вроде как работали.
Биологи наблюдали за мышами в лабиринте (символический образ), буфетчица торговала вполне советским ассортиментом в буфете, тюремщика я попросил запереть меня на минутку в одной из камер.

Камеры – копии камер советских тюрем наводили подлинный ужас.
Тесная с железными откидными нарами, которые поднимали в дневное время.
Просторная с парашей под самым потолком – захочешь поссать не поместишься.
Я постучался в дверь раньше, чем истекла минута.

Все побывавшие в тех декорациях вспоминают буфет.
Он был великолепен.
Бутерброды, салат «оливье» и алкоголь, в бутылках с этикетками и крышками того времени.
Полное, типа, погружение.
Старые песни о главном.

Вжившись в роль ещё на беседе с комитетчиком, я с радостью истратил суточные: купил бутылку «Советского виски», пачку кофе и банку какао.
Всё это погрузили в авоську и любезно мне вручили.
Кажется, я истратил до копейки всё, с чем пришёл.
Не истратил лишь презервативы.
Парочку советских.
Они хранятся у меня по сей день.
Как и виски с какао.

Резинками меня снабдили так же, как и деньгами с биографией.
На резинки делалась ставка.

Дело в том, что буфетчицами на проекте работали украинские порно-актрисы.
Не знаю, правда ли это, но буфетчица, обслуживавшая меня, выглядела вполне игриво.
Фокус в том, что всем гостям, и мне в том числе, всячески давали понять, что буфетчицы на проекте огонь.
Буфетчицы как бы эвэлибл.
Из-за одной осветитель даже подрался с оператором.
Вообще-то, оператор снимает все фильмы Триера, а тут попиздился с каким-то челом из-за харьковской лярвы, а потом победно её выебал, что было (важный нюанс) отснято на камеру.
Возможно, всё это враки, за что купил, за то и продаю.

Секс на «Дау» - особая тема.
Про то, как кто-то кого-то трахнул и это попало в объективы камер, говорилось очень много.
Буфетчицы эти, выдаваемые «командировочным» презики, бухло, общий нервяк и атмосфера диктатуры всё как бы подталкивало к пьянке и ебле.

Рассматривая потом альбомы с фотографиями со съёмок, восхищаясь красотой и масштабом, когда главная улица Харькова полностью перекрывалась, дома перекрашивались и даже переклеивались обои в тех квартирах, окна которых попадали в кадр, когда на харьковском аэродроме был построен старинный сверкающий пассажирский самолёт в натуральную величину, когда из зон привозились мрачные уголовники, для исполнения ролей сотрудников НКВД, когда на Украине закончилась вся киноплёнка, а на блошиных рынках – реквизит, восхищаясь красотой и размахом, мы невольно думали об унижении и презрении.

В фундаменте всей этой, безусловно прекрасной, но жуткой пирамиды стояли унижение и презрение.
Унижение навязанными старыми трусами (если мужские шили специально для проекта, то женское бельё было сплошь винтажным), унижение собеседованием с комитетчиком, унижение собственным притворством, унижение ролью подглядывающего, унижение попыткой искушения несчастной буфетчицей и ретро-какао.
С одной стороны, искуситель представал в роли плохо замаскированного чёртика, которого хочется спросить: «Чувак, ты серьёзно?», с другой – сколько людей повелось на это. Допустим, не трахнул я эту буфетчицу, но окажись я там на подольше и без блондинки, может и трахнул бы. Да и не важно, ведь я с такой радостью нахапал полную авоську совершенно ненужной мне хрени. Повёлся не на буфетчицу, а на хавку, какая разница.

В декорациях, по слухам, побывали Марина Абрамович и Роман Абрамович, Институт был весьма заметным вип-аттракционом для своих, но сутью всего этого было именно сладострастие, которое испытывал демиург от созерцания чужого унижения.
Весь этот перекрытый Харьков, ничтожные зарплаты тех, кто на проекте работал, соседство запредельного мотовства и чудовищной нищеты тоже является ни чем иным, как унижением. Причём унижением и нищих, которые всё это терпят, и богачей, которые всё это поощряют, и любопытствующих зевак, вроде меня, унижение всех прямых и косвенных участников, но главное – самого себя.
Это же как надо презирать людей, чтобы так упорно стремиться выявить их низменные черты.
Это же как надо отделять себя от людей, как истово доказывать, в первую очередь, себе самому, что люди слабы и ничтожны.
Откуда берётся порыв, чтобы с таким сладострастием потирать ладони, перечисляя сотни часов отснятой плёнки, тысячи страниц стенографии, миллионы долларов бюджета?
Зачем?
Откуда эта гигантомания?
Какая сильная боль стоит за этим,
Какое тягостное неприятие собственной человеческой природы,
Какое отчаянное осознание несбыточности ухода от собственной природы,
Какое болезненное желание эту природу унизить.
Самое смешное и печальное, что неприятие собственной природы свойственно именно человеку.

Года полтора назад мне предлагали поехать в Лондон, посмотреть материалы проекта и сделать некое резюме.
Как я теперь вижу по фейсбуку, это предлагали некоторым русскоязычным интеллектуалам. Меня даже удивляет, что я оказался в их числе.

Я спросил могут ли они сделать визу моему отцу, тот никогда не бывал в Лондоне, а для организации сделать визу очень просто.
Они отказались и я тоже.
Интерес к проекту у меня за семь лет остыл, восторги утихли, отец мне показался дороже.
Его я в Лондон свозил другим путём, получив приглашение от куда более сговорчивой конторы.

Теперь, когда я вижу посты о парижской премьере «Дау», обо всех этих визах, досмотре, обещанных и сорванных событиях, я снова думаю о том, каким огромным потенциалом обладает презрение к людям, страсть унижать людей и быть униженным самому.
Игровой проект про тоталитаризм давно перестал быть игровым, персонажами проекта «Дау» давно перестали быть артисты и гости.
Не знаю, как для специалистов, для меня это проект об одном человеке.
Может показаться, что я сейчас напишу слово «автор».
Нет.
Это проект о человеке вообще.
Это проект о том, как мы боимся красоты, как мы только и заняты тем, чтобы красоту растоптать и унизить, и не где-то там, а, прежде всего, в самих себе.

Источник:

Чарльз Буковски

У Чарльза Буковски спросили:
- Вы когда-нибудь бывали в Диснейленде?
- В Диснейленде? Я не стану платить за вход в преисподнюю.

Ниже - еще пара цитат из его интервью.

- Вы считаете, поэзия будет правомерна через сто лет?

- Нет — да она и сейчас неправомерна. Поэзия мне отвратительнее любой другой формы искусства. Ее ценят чересчур высоко и слишком почитают за какую-то святость. Это пастбище шарлатанов.

Ожидать от мусора силы — значит ожидать через сто лет слишком многого. Фактически поэзия отступила. Некоторые раннекитайские мальчишки на переломе до P. X. и после уже добились этой силы вполне ясно и честно — и вполне естественным путем. Через 100 лет угости меня пивом, и я тебе расскажу.
--------

Самиздат – это костыль для 9-сортных талантов, который позволяет им укреплять собственные предубеждения, ненависти и грезы — и скверно писать себе дальше.

Под самиздатом я имею в виду мелкие журнальчики и редакторов мелких журнальчиков, которые впихивают публикацию 9-сортных талантов в книжную форму.

Особенно плохо самиздат сказывается на женах и матерях, которые вынуждены кормить эти 9-сортные таланты, пока те кропают свою 9-сортную поэзию.

Среди моих знакомых поэтов 19 из 20 живут за счет жен или матерей. Если бы эти «поэты» не могли потрясать своими книжульками и журнальчиками, они бы копали канавы, сутенерствовали или еще чем полезным занимались, намного здоровее того, чем заняты сейчас. Женам и матерям пора понять, что их Дорогуши обосрались.
--------

Я нарочно отправился в Нью-Йорк без гроша в кармане. Я в каждый город приезжал нищим, чтобы изучить его с самого дна. Приезжаешь в город с верхушки — ну, знаете, роскошный отель, роскошные ужины, роскошные напитки, в кармане деньги, — и ты города вообще не видишь.

Это правда — я не давал себе полную картину. Картина у меня была со дна, и мне она не нравилась; но мне было интереснее то, что происходит на дне. Я думал, это место что надо. Оказалось, нет.

Раньше я думал, настоящие люди (то есть те, кого можно терпеть дольше десяти минут) обретаются на дне, а не на верхушке. Настоящих людей нет ни на дне, ни на вершине, ни посередке. Нет такого места. Такие люди просто-напросто очень редки — их вообще немного.
---------

Я четыре года прожил без женщины, и мне было совсем недурно. Я как-то достиг той стадии, когда никакого напряга отношений мне уже не хотелось. Чтоб не тратить время. Женщины ведь способны пожирать кучу времени.

А если ты поэт, от тебя ожидают, что ты все время будешь фонтанировать эдакими величественными, достославными, вдумчивыми помоями о смысле жизни.

Ну господи, я же не такой. Что я могу им сказать? Я хочу с ними ебаться, вот и все. Ну, они проведут с тобой четыре-пять дней, ты им не говоришь ничего вдумчивее: «Эй, крошка, ты смыть за собой забыла», и они себе думают: «Да что ж это за поэт, блин, такой?»
---------

Писатели — отвратные существа. Сантехники лучше, торговцы подержанными машинами лучше — они человечнее писателей.

Писатели становятся людьми, лишь когда сидят за машинкой; тогда они хороши или даже исключительны. Оторвите их от машинки — и они оказываются полными мудилами.

Источник:

О декольте и Римском Папе

Недавно за разговором о вышивках родилась у меня идея, что если б в наших краях триста-четыреста лет назад носили декольте поглубже, история тут сложилась бы иначе. Ну и потом глянул в гугле, шо там вообще творилось с этим декольте.

Так вот, даже при поверхностном анализе этой прекрасной темы оказалось, что реально правда – декольте повлияло, причем конкретно.

Например, на этих картинах изображена Агнесса Сорель. Она замутила такое декольте, что аж сами видите какое. Дальше даю цитаты:

«Куртизанка XV века, возлюбленная французского короля Карла Седьмого. Агнесса очаровала его своей красотой, а он сделал её статс-дамой королевы и подарил ей замок Боте-сюр-Марн»

Тут король, по-моему, допустил ошибку, хотя все мы люди, декольте отняло ему разум, с кем не бывает.

Но королям вообще-то простительно, замков же у них было хоть жопой жуй. Это как щас свой старый айфон любовнице подарить, потому шо купил новый.

А дальше (я так и думал) – доказательство влияния Агнессы вместе с ее декольте на историю:

«Известно четверостишие короля Франциска Первого, в котором ей приписывается едва ли не главная заслуга в освобождении Франции от англичан. Имела благотворное влияние на короля, боролась с недостойными его любимцами и заботилась о замещении высших должностей заслуженными лицами».

Короче и прокурора она могла снять, и министру яду подсыпать.

А еще, кроме того, «Агнессе приписывают введение таких новшеств, как ношение бриллиантов некоронованными особами, изобретение длинного шлейфа, ношение весьма вольных нарядов, открывающих одну грудь.

Её поведение и открытое признание связи с королем вызывало негодование, однако ей многое прощалось благодаря защите короля и её совершенной красоте, о которой даже Папа Римский говорил: «У неё самое прекрасное лицо, которое только можно увидеть на этом свете».

Если учесть, что в наше время Папа не делает никаких комплиментов ни в адрес Мисс Вселенная, ни даже Мисс Колумбия, то можно только представить, какая красивая была эта Агнеса (по картине не судите, картина – не фотография, это вам любой художник скажет))

Углубляйте декольте, девушки, да поглубже. Смело влияйте на историю, королей и англичан. А мы вас поддержим.

Источник:

CHRIS CARTER — CHEMISTRY LESSONS, VOL. 1 (2018)

Вторую половину семидесятых Крис Картер «разрушал цивилизацию» в составе Throbbing Gristle, в восьмидесятые на пару с Кози Фанни Тутти выпускал альбомы «Trance» и «Technø Primitiv». Тем не менее, из всех осколков TG именно Картер был ближе всего к популярной музыке. Пока Psychic TV, Coil и их бесчисленные сайд-проекты варили свой оккультный бульон, Крис и Кози записали хитяру «October Love Song», за который не жалко отдать любые 23 концертных альбома Пи-Орриджа.

Сольные записи Картера выходят нечасто, он, скорее, командный игрок. Хрестоматийный пример - пластинка возрождённых Throbbing Gristle, где они от начала до конца переиграли альбом Нико «Desertshore». В процессе записи группу в очередной раз покинул Пи-Орридж, потом умер Питер Кристоферсон, и Картер остался с несколькими часами инструментальной музыки на руках. В результате он позвал массу достойных людей - от Бликсы Баргельда до Гаспара Ноэ - и выпустил один из лучших альбомов начала десятых годов.

«Chemistry Lessons, Vol. 1» - ностальгический привет с околоземной орбиты, двадцать пять треков винтажной электроники для заскучавших поклонников Ж. М. Жарра, Э. Артемьева и группы Зодиак. Мелодии чисты как лунный кратер, синтезаторы не долбят по ушам, время от времени возникает искажённый вокодером голос.

Отдельное спасибо за хронометраж (только одна пьеса переваливает за четыре минуты) - Картер всё таки не Клаус Шульце с его разливными двадцатиминутными симфониями. Несколько раз автор вспоминает свою индустриальную молодость и порывается слегка обострить обстановку, но даже здесь не переходит пределов разумного.

Выйди подобная пластинка во второй половине семидесятых, быть бы ей хитом продаж в советских музыкальных магазинах (раздел «космическая» электроника). Да вот только Крис Картер тогда был занят совсем другими делами - он «разрушал цивилизацию» в составе Throbbing Gristle.

Источник:

Польза и вред кофе

Споры о пользе и вреде кофе ведутся давно. Некоторые специалисты утверждают, что кофе повышает показатели давления – склоняя чашу весов к минусу. Есть мнение, что существует определенный вид зависимости от кофе, сродни никотиновой или алкогольной, что опять-таки, говорит не в пользу этого напитка. Есть смысл разобраться: что есть плохо, что есть хорошо, и так ли вредны ароматные зерна на самом деле.

Восточная мудрость гласит: «черный как ночь, сладкий как грех, горячий как любовь, крепкий как проклятие». Истинные ценители кофе не могут не согласиться с этим высказыванием.

Утро начинается с чашки ароматного напитка? Способность мыслить, излагать и действовать появляются только после первого глотка? Вы находитесь в той самой зависимости.

Врачи утверждают, что кофе вреден, поскольку значительно повышает давление, а также риск сердечнососудистых заболеваний. Несомненно, гипертоники должны быть осторожнее.

Напиток имеет свойство вымывать кальций из организма. Ни для кого не секрет, что кальций – это минеральный компонент, который в содействии с фосфором, придает кости прочность. Недостаток кальция может стать причиной депрессии и беспокойства. Согласитесь, в этом мало приятного. Но выпивая чашку кофе, без которого вы не мыслите своего существования, вместе со сливками, в компании с твердым сыром или творогом, вы избежите неприятностей, упомянутых выше.

Главным компонентом кофе является кофеин, который является пуриновым алкалоидом (содержит в себе кофеин, теофиллин и теобромин), что со временем вызывает определенную потребность в них.

Наряду с минусами, существуют и плюсы.

Медики не отрицают пользы, поскольку гипотоники с помощью кофе повышают низкое давление. Нельзя не отметить того, что напиток является природным антиоксидантом. Именно благодаря составляющим кофе в организме существенно замедляются или предотвращаются процессы окисления органических соединений.

К неоспоримым плюсам нужно отнести то, что кофе воздействует на способность концентрироваться и сосредотачиваться, может способствовать улучшению внимания, повышению работоспособности, а также положительно воздействовать на настроение и память. Неутомимые американские исследователи в который раз опытным путем доказали, что выпив кофе, студенты быстрее и продуктивнее решали задачи, по сравнению с теми мучениками науки, которые отказались от его употребления.

Стоит отметить также, что эффект от употребления кофе недолговечен.

Американские ученые провели ряд опытов, вследствие которых было доказано, что люди, регулярно употребляющие кофе, реже совершают самоубийства, что свидетельствует о бесспорном влиянии напитка на настроение.

Врачи имеют все основания полагать, что употребление кофе может предотвратить или снизить риск заболеваний, таких как: рак, болезнь Паркинсона и некоторых видов заболеваний печени.

Кофейные зерна содержат в себе более 1200 химический компонентов, среди которых есть калий и фосфор, магний и кальций.

Кофеин, содержащийся в кофе, усиливает действие болеутоляющих препаратов.

Молотый кофе используют в спа-салонах Японии. Зная о том, что напиток из молотых кофейных зерен, дарит заряд бодрости и энергии его, в определенной концентрации, добавляют в воду тонизирующих ванн. Эта процедура пользуется успехом
Нужно найти золотую середину, поскольку чрезмерное употребление любого продукта может принести как пользу, так и нанести непоправимый ущерб вашему здоровью.

Одесса стоит большего, чем Гоцманы, Япончики и прочее...

Одесса стоит большего, чем Гоцманы, Япончики и прочее, чем пичкают обывателя. Очень хочется верить, что однажды экранизируют именно эти истории, а не очередную шаланду с привозом, и все, в первую очередь сами одесситы, узнают что Одесса бывает сложнее и глубже открыток с видом на бульвар.

В День памяти жертв Холокоста пару слов хочется сказать о тех, кто спасал. Имена Евгения и Андрея Шевалевых в Одессе знают многие, Евгения в прессе даже окрестили "одесский Шиндлер". Но вдруг кто-то не слышал об этой истории. Пусть тогда и вам будет немного #зиманапользу.

Октябрь 1941 года, в Одессу входят оккупанты. Евгений Шевалев - главврач Одесской психиатрической больницы, той что на Слободке. А еще - Доктор, который чувствует личную ответственность за вверенных ему людей. И начинает действовать.
Медицинские карточки на вымышленные, не еврейские имена, с которыми сотрудники больницы оставались там под видом больных. Десятки спасенных пациентов-евреев с настоящими диагнозами, с переписанными на другие имена историями болезней. Вымышленные диагнозы и липовые карточки для здоровых евреев, которые приходили сюда за спасением и оставались как пациенты. Инструкции здоровым о том, как себя вести, чтобы сойти за душевнобольных и не вызвать подозрений: во дворе больницы находилось отделение сигуранцы.
Продажа части оборудования, чтобы прокормить людей. Выменивание одежды умерших больных на продукты для живых. В первую зиму 1941-1942 года в больнице отапливалась только одна палата, и греться больных приводили туда по очереди. За водой медсестры ходили за два километра, в любую погоду.
Он не дал никого расстрелять, даже на рытье окопов не дал никого выгнать. Говорят, обратился к оккупантам по-румынски, взывал к их совести, напоминал о Боге. Странно, но сработало. В одном из источников есть такие цифры: "Осенью 1941 года были убиты все больные в Виннице, Минске (632 человека) и Могилеве (836 человек)". В Одессе, в больнице на 600 коек, не расстреляли ни одного человека.
Сын Андрей, студент-биолог, в период оккупации жил вместе с отцом в больнице, был правой рукой Евгения Шевалева и во всем ему помогал. К слову, Андрей всю жизнь дружил с Блещуновым (тем самым, имя которого сегодня носит созданный им Музей личных коллекций в Одессе) и серьезно увлекался альпинизмом. На его счету, например, еще до войны было несколько восхождений на Эльбрус.
А во время войны отец и сын Шевалевы спасали всех, кого могли спасти. И дело не в количестве спасенных, хотя счет идет на сотни. Дело в том, как два человека, два наших земляка на протяжении двух с половиной лет находили в себе силы, чтобы каждый день совершать подвиг. Евгений и Андрей Шевалевы удостоены почетного звания "Праведник народов мира", решение об этом институт «Яд ва-Шем» принял 12 апреля 2001 года. Когда вам будут говорить, что жители Одессы активно "сдавали" оккупантам своих соседей-евреев, помните: да, действительно сдавали. Это правда. Но помните, пожалуйста, еще и о Шевалевых. Потому что и это тоже - правда.
На фото - Евгений Александрович Шевалев и Андрей Евгеньевич Шевалев, одесситы, Праведники мира.