ГОРОСКУП

— Ты кто по гороскупу, Сашка? — спросил эболиционист Фима, въехавший в Америку как сильно верующий.

— Ну пусть, если уже по гороскупу, то будет Близнец, — обозначил я.

— Не подходит, — расстроился Фима. — Тут по горизонтали четыре буквы, вторая "Е".

— А я всегда подозревал, что Шура какой-то не такой по горизонтали, — заржал неприятный Боря.

— Шура, — шоб ты чисто прочувствовал, Боря, — обиделся я, — это твоя бабушка. Причем только по диагонали, как ты её хоронил...Но когда ты станешь Бобиком, к чему ты давно и уверенно идёшь, невзирая на возраст и слуховой аппарат, — вот тока тогда я стану для тебя Шурой.

— Пацан ещё... — дружелюбно сказал неприятный Боря. — Да ты меня хоть Булькой зови, только денег дай. Ну, или если девушки...

— Алё, Буля... — спросил из-за стойки бармен Миша. — Ты повторять будешь?

— Девушек покажи? — резонно спросил Фима у Миши. — Без девушек я его хоть Бибикой могу назвать, всё равно у него хэйр-эйд хреновый.

— Бибикой не надо, — вдруг встрепенулся неприятный Боря.

— А чё так? — удивился я. — То есть тебе меня Шурой можно, а мне тебя Бибикой нет...

— Там мои-свои ассоциации, — загрустил неприятный Бибика.

— Шура — нормальное имя, — примирительно сказал бармен Миша.

— Нормальное, — согласился я. — Просто меня немного раздражает, а так нормальное.

— Можно подумать! — пробубнил неприятный Боря. — Раздражает его. Все шуры живут — и ты живи.

— Я и живу, — сказал я. — Немного сложновато каждый раз находить место, где прятать трупы, а так нормально, камыши Мариин-парка большие...

— А чё именно в камышах? — с интересом спросил бармен Миша. — Шо-то личное?

— Вот смотри, Миня, — объяснил я. — Вот есть ровно два человека в жизни, мои лучшие и даже ещё, дай им бог здоровья, школьные друзья, Адель и Дима, которые имеют право называть меня Шурой, да?

— Да! — хором закивали Миша, Фима и неприятный Боря.

— Так почему я должен давать франшизу кому-то ещё? — резюмировал я.

Разновозрастные пацаны переглянулись.

— Так как ты всемилостивейше позволишь называть себя, о, Шу... Саня? — кашлянул неприятный Боря.

— Мне, Боба, нравится имя Иноккентий, но ты задолбёшься его произносить, — сказал я. — Поэтому тебе таки можно как угодно.

— Всё равно ему недолго осталось, — с видимым удовольствием быстро согласился Фима.

— Сане? — заинтересовался Боря.

— Шуре! — пояснил бармен Миша.

— Ну, пусть будет так, — покладисто согласился Фима.

— Здравствуйте, Розалия Александровна! — проявил привычность при виде входящего постоянного клиента бармен Миша. — А вас в детстве как звали?

— До двенадцати лет — Крысичек, — сообщила Розалия Александровна, паркуя walker. — Я была серенькая, противная и с лысым хвостом. А потом тоже Крысик, но только во время последних шести разводов. В другое время звали иначе.

— Мышик? — проявил фантазию неприятный Боря.

— Хомячок, Боренька, — спокойно ответила Розалия Александровна. — У меня всегда щёки были нивроку, независимо от остальной комплекции. Так что — Хомячок, а вот позже уже таки обязательно Крысик. Если шо: 1937 г.р., еврейко-украинка, беспартийная, сангвиник, Бык, Дева...

— Ух, ты, — Дева! — восхитился эболиционист Фима. — По горизонтали подходит! Розонька, а по гороскупу ты тогда кто?

— Я больше люблю по вертикали, Фимушка, — обнадёжила Розалия Александровна.

Источник: