НОВЫЙ ГОД

В середине 90-х, наркоман Славик вышел во двор за несколько часов до Нового года в неподобающем для зимы виде: полосатом махровом халате, тапочках и с банкой сгущенки. Попросив у компании выпивающих на ступеньках подъезда нож, Славик присел на край скамейки и, немного повозившись, сделал в банке две дырки.

— Никакого ощущения праздника. - Сказал он, возвращая нож. - Словно не Новый год, а обычный четверг.

Меланхолично лакая сгущенку, Славик втыкал в свои тапочки, раскачиваясь из стороны в сторону.

— Ему совсем не холодно? - Спросил кто-то из выпивающих.

— Торчок же. Наверно, уже вообще ничего не чувствует.

Славик доел сгущенку, положил пустую банку рядом с собой, закурил и поднял голову. Где-то там наверху, одесская зима все-таки решила раскошелиться на немного снега, экономно пустив его за час до боя курантов. Снежинки падали Славику на нос, на глаза, на лоб. Ощущение было настолько приятным, что Славик застыл, совершенно забыл о сигарете и выпустил ее только тогда, когда она начала обжигать пальцы.

— Сява, ты там живой?

Окрик привел Славика в чувство. Он неловко смахнул ладонью банку на землю, поднялся и неспешно похромал в подъезд, стараясь не задеть расставленные пластиковые стаканчики, да и самих выпивающих, вальяжно развалившихся на ступеньках.

— Ну и как ощущения? - Насмешливо спросил один.- Появилось праздничное настроение?

Славик повернул к выпивающим лицо, бледное и мокрое от снега, намереваясь что-то ответить, но сил на членораздельную речь явно не хватало. Он с полминуты пытался пошевелить губами, безуспешно собирая слова из невнятных звуков, шорохов, скрипов и глухого скрежета. Сдавшись, Славик отстранено продолжил свой путь, не обращая внимания на пьяный смех вокруг. Снег пошел сильнее, заметая и скамейку, и пустую банку сгущенки, и тапки, которые Славик каким-то образом снял, пребывая в неге, и забыл надеть, заметая и выпивающих, и стаканы, и бутылки, и немногочисленных прохожих, угрюмо спешащих с белыми, звенящими содержимым, кульками в тепло праздничных столов.

Источник: