На прошлой неделе рынку
«7 километр» исполнилось 29 лет. Вряд ли найдется хоть один одессит, который не
примерял джинсы на картонке и не говорил продавцу «мы еще посмотрим, но если
что, к вам вернемся». Мы собрали семь ностальжи-историй про «седьмой» — современный
и времен девяностых.
1. Мои
родители проработали на «седьмом» около двадцати лет, поэтому для меня в
детстве он долго был как их огромный офис. Я чувствовала себя там крутой, так
как у родителей была куча знакомых и все предоставляли скидки — родители мне
скупали всё, что захочу (я была скромной, поэтому они ловили каждое моё
желание). Контейнеры родителей были круче других: с ламинатом, деревянной
вагонкой на стенах, красивыми лампами, обогревателем и стильной раздевалкой со
шторкой. А еще я обожала местную еду, особенно бутерброд с салатом из курицы —
все это покупалось у продавцов, которые возили тележки между рядами и громко
кричали «Ноги!!!».
2. В конце девяностых моя подруга, эффектная
девушка весьма пышных форм, пошла на «седьмой» за новым нижним бельем. У нее
тогда, после родов, был седьмой размер груди, и требовалось обновить гардероб.
Напротив контейнера с бельем стояла лавка, где восточный мужчина продавал шубы.
В то время
не было примерочных или даже ширм, а переодевались люди прямо в контейнере,
разворачиваюсь спиной к проходу, разве что продавец прикрывал их каким-то
куском ткани.
Подруга долго примеряла
разные модели, а мужик, забыв о лавке, со стеклянными глазами наблюдал за всеми
манипуляциями. В итоге подруга белье так и не выбрала, а у мужика в это время
подчистую украли все шубы.
3. В детстве я жила в другом городе, но всегда
приезжала к бабушке в Одессу на лето. И обновлять гардероб вся моя семья шла на
«седьмой». Помню, что мои подружки всегда смеялись, когда я называла его так,
как это делает большая часть одесситов — «Толчок». Для меня это слово
ассоциировалось с вечной толкучкой на этом огромном рынке, а для них было
синонимом слову «туалет».
В общем, затаривались мы
там основательно, и у моих родителей уже были «свои» места. В одном из таких
мест мы покупали джинсы всему нашему семейству с моего первого класса, а на тот
момент я была уже в восьмом. Мне, как молодому растущему организму, всегда
старались брать на вырост, а мне хотелось носить уже, а не ждать этого
мифического выроста, потому что я была довольно маленького роста и прибавляла в
росте очень медленно. Но родители обычно слушали не меня, а продавца.
И вот лето, мы идем за
джинсами. Это был единственный год, когда я была готова взять джинсы хоть на
два выроста — тогда в моду вошел рэп и оверсайз был бы очень в тему. Но
случилось чудо — продавец узнала наше семейство и вспомнила, что я — та самая
девочка, которая не хочет вырастать. Было очень приятно, что я запомнилась
продавцу на таком многолюдном рынке.
Но чуть позже я уже хотела,
чтобы ее поразило склерозом, потому что продавщица уверенным голосом сказала,
что, похоже, я и вправду очень медленно расту и почти не изменилась в размере
(на мне были джинсы, купленные в прошлом году, и они все еще были немного
великоваты). Я поняла, что эта тетя послана портить мне жизнь.
Сейчас мне за 30, и
кажется, что в бельевых рядах работает сестра "джинсового демона",
потому что та свято верит, что грудь у меня еще обязательно вырастет.
4. Лет десять назад у нас с подружкой еще
совсем не было денег, и мы часто ездили на «седьмой» за вещами. В один из таких
дней решили прикупить себе белья. У меня грудь третьего размера, а у нее
“единичка”. В то время на любой размер больше второго найти именно красивый
лифчик было сложно. Они уже шли с такими широкими шлейками и были довольно
«теткинскими». Подходим мы к очередному лотку и просим, значит, красивые
лифчики на наши размеры. Продавщица невозмутимо отвечает сначала мне, а потом
подружке: «На вас большого и красивого нет, а вы приходите ближе к 1 сентября».
Помню, мы минут десять с ней смеялись.
5. Еще в самом начале
девяностых мой дядя купил там джинсы и куртку Levi’s, ему продавали их как
фирменные, а он и поверил (правда, он тогда не знал, как выглядит настоящая
одежда этого бренда). Он принес покупку домой, и его жена, посмотрев на эти
шмотки, схватилась за голову: «Толик, ну как так можно, ты видишь эти строчки,
этот материал?». Это реально было смешно — что продали незнающему человеку за
фирменную вещь. Дядя не стал носить эти вещи и сложил в гараже, а лет через 10
стал носить этот «Levi’s» как рабочую одежду.
6.
Когда-то на рынках часто воровали, могли и ограбить. Самым опасным был обмен
валют (вообще нервная операция, учитывая скачущий курс купона-карбованца).
Помню, в году 1994 мы с
другом, таким же, как я студентом и его девушкой поехали на «седьмой», чтобы
купить ему ботинки. У него было с собой $50 (родители передали), большие деньги
тогда. И вот он присмотрел себе подходящую обувь, продавец отказался взять
доллары — такое бывало из-за облав и подстав милиции.
Нашли менялу — не
вьетнамца, как посоветовали «знающие люди», провели переговоры о курсе. Только
Дима достал свою купюру — тут же, откуда ни возьмись возникает человек в
милицейском кителе и фуражке и с громогласным криком «Шо за торговля рублями!»
хватает руку с деньгами. Но Дима, хоть и не здоровяк, не растерялся, схватил
руку «милиционера», зажавшую доллары, и закричал что-то нечленораздельное, но
угрожающее. Димина подруга, Таня, закричала высоким голосом; я, кажется, держал
менялу и тоже кричал.
Суета продолжалась где-то минуту, после чего кидалы,
вероятно, решили, что сумма не стоит такого напряга, и разбежались — «меняла» в
одну сторону, «милиционер» — в другую. Так мы тогда ничего не купили, и на
маршрутке вернулись в общежитие, время от времени пугая попутчиков внезапным
нервным смехом.
7. В
детстве каждая поездка на «седьмой» была наполовину праздником, наполовину
адом. Вставать надо было в выходной в шесть утра (уже боль для меня), но зато в
предвкушении новых вещичек. Но почти каждая поездка в итоге заканчивалась
скандалом из-за того, что мои вкусы далеко не всегда совпадали со вкусами мамы.
А несколько лет назад меня
попросили провести здесь «экскурсию» дальним родственникам. Началось всё с
того, что они приехали к центральному входу, о существовании которого я вообще
не знала. В тот день я поняла, насколько велик наш «седьмой». Нашла центральный
вход случайным образом, отыскала родственников, обрадовалась. Но радость быстро
улетучилась, когда я поняла, что теперь нужно вернуться обратно, а дорогу я не
запомнила. И я с умным видом повела родственников неведомо куда. Поблуждали
немного, но в итоге выбрались.
Ярче всего в этом пути
запомнилась аллея контейнеров с бижутерией часа в четыре дня — пустая улица,
вывески уже триста лет как выцвели, рядом пролетает обрывок газеты или буклета,
в общем, — атмосфера безнадеги и тлена.
;))
Источник:
Комментариев нет:
Отправить комментарий