Мы должны были быть тем поколением, которое все изменит, но эволюция сделала крен в районе поселка Котовского. Мы стали поколением, сменившим кухни на лавочки. Вот вам скамейка, вот мусорник рядом с подъездом, вот клумба в старой покрышке. Никуда не ходи, сиди здесь. Мечтай, но о малом, все равно от тебя ничего не зависит. Ты не труженик, не академик, ты - существо прямосидящее, вот и сиди. Устанешь сидеть - пройдись к магазину, но медленно, без суеты.
Вот нацарапанный хуй на скамейке. Такие хуи были только в 90-х: уродливые, квадратные хуи. Увидев хуй на стене или в лифте, легко понять, что появился он в то время, когда от хуя требовалась угловатая брутальность линий и жесткость характера. Хуи 90-х вырезались ножами. Хуй 90-х — это мышечная сила, приложенная к лезвию, кромсающему материю эпохи.
Рисовали хуи, потому что общество не требовало натюрмортов. Спрос на портреты закончился с дефицитом лиц. Вселенная вкладывала в ладонь гвоздь и жаждала хуй. Она хочет и сейчас, но хуй нового тысячелетия — это мягкий пенис, небрежно выведенный от скуки пальцем на экране смартфона. Время и технологии изуродовали его, теперь это веселая рожица, для хохота нанесенная на лоб в фотошопе.
Опыт родителей не научил бросать вызов вселенной. Память о предках не стучала в висках. Сиди, не выёбывайся, будь не позже 12. Теперь мы учим тому же своих детей. Вижу тех, чьи дети готовятся сменить родителей на скамейках. Они еще малы, но у них уже нет вопросов.
Под скамейкой пустая бутылка, презерватив и багровый след на земле. Возможно, это была любовь, а возможно избыток портвейна в крови. Есть те, кто все видел, а они есть всегда, но они промолчат. Секреты скамеек не покидают дворов. Лишь пьяные отзвуки в стаканах случайных людей между тостом о бабах и забвением после еще три по сто. Мягкий хуй на смартфоне и радость отца, что вернулась домой к концу сериала.
Комментариев нет:
Отправить комментарий