Место действия - небезызвестный в культурно-шизофренических кругах дом «Россия». Шестой этаж мастерских. Выхожу после трёхдневной ночёвки от Саши Холоденко (Холодильника). На дорожку Саша, вместо того, чтоб двушку сделать, типа «возьми в дорогу, товарищ», показывает мне коллекцию как бы китайских свитков работы Ануфриева, Пепперштейна и т.д. вплоть до Саши Мареева. Стою на площадке. Не могу понять: это вечер или раннее утро? Вдруг с пятого этажа появляется Оля. Я думаю: «Нет, это трип». Однако Оля улыбается:
— Лёнчик! Сто лет!
— Сто лет, хорошая, без зим.
— Я мастерскую тут сняла, только недавно из Парижа. Как раз есть бутылочка абсента для встречной.
— Слушай, вот этот чилийский абсент - это просто травленая семидесятиградусная настойка. Под этим фуфлом Винсент бы подсолнухов не написал, и ухо бы не резал, когда закончился красный. Ну вот Верлен:
«Пускай он выболтает сдуру
Всё, что в потьмах, чудотворя,
Наворожит ему заря.
Все прочее - литература»,
ты думаешь, такое можно написать под этим горьким суслом?
— Лёнчик, я ж с Парижа, позавчера с Готье болтала, как сейчас тобой. У меня португальский, всё как в Лувре.
Садимся, пьем. Я:
— А у тебя шарм появился, а то раньше все в комбинезонах, даже непонятно среди этих карманов, в каком из них вареник твой искать. Все время было искушение швабру и тряпку тебе вручить, чтоб уже был полный ансамбль. Ну что, всех там уже в войлок с бисером одела? Думаю, бюстгальтеры из фетра должны хорошо грудь держать. Я сам не так давно сделал эскизы коллекции нижнего белья, у меня там чашки в виде лотосов, пеньюар весь в кусках Осириса. «Разоблаченная Изида» называется. Дал, блинь, одному простроченному на пошив, а он, падла, с ним на ПМЖ сквозанул.
Бутылка 0,7 уже на две третьих пуста. Оля ещё молодцом.
— Слушай, весь наш девичник поимел, только меня нет.
— Так вы же меня с этой, как её, свели, с безумной минетчицей. Как же её зовут? Прожил с ней два месяца, не помню. Еле ноги, вернее член, унёс. К Настёне сбежал, когда стали одолевать мысли: чего он во рту, а не, скажем, в тайге? Не тёлка, а обморок в юбке. Все время норовила это делать в людных местах - то в сквере, где детишек больше чем опавших листьев, то еще засветло у пункта сдачи стеклотары, но самый высокий кайф - часа в два-три ночи, на шоссе, на разделительной полосе. Ужасно романтично, ветерок обдувает. Как-то раз двое молодых от неожиданности затормозили и стоят. Я им: «Мы аспиранты Педагогического института. Решается вопрос о том, вводить ли минет в школьную программу по домоводству. У нас полевые испытания». Они, не сговариваясь, пальцы у головы покрутили, типа козырнули, и тронулись. Вот такой эпизод неплохо ввести в фильм «Ночной дозор», когда они по трассам носятся.
— Так, ты не съезжай, чего не переспал со мной по дружбе?
— Я ж говорю, прозодежда смущала, если б ты шила что-то типа «не пришей кобыле хвост», чтоб оттуда торчали манжеты со стильными запонками, типа «все в наших руках», то, божусь, сразу бы заехал!
— Чего ты не спросишь с кем я теперь?
— Так с кем она, эта фея подиума?
Уже почти на дне. Оля достает целую пачку фоток, где ей аленделоновские мальчики лижут сапоги.
— Лучше бы......., сапоги можно тряпкой от пыли протереть.
— Не волнуйся, для этого я депутата Думы завела, редкий мерзавец, но виртуоз.
— У нас, в Одессе, из здания бывшей Партшколы, я пытался в свое время вынуть фотоархив. Какие только ксивы не светил: и от Агента Печати Новости, и от Союза Южно-Русского дворянства, и от Гуманитарного фонда. Но комуняки ночью втихаря десятью фурами в Киев все вывезли. Так там сейчас Академия государственного управления. У меня там стрелка была набита с такой, знаешь, «живой консервой». Она опаздывала, и я нагляделся на эти подоночные лица. Вот где снимать «Обитель зла». Туда даже боязно входить без ранцевого огнемёта. Если уж попадаешь, то сразу надо выжигать целые кафедры, начиная с кафедры построения демократии в отдельно взятой стране. Там самые твари.
— А там нет кафедры марксизма-реваншизма?
— Нет, зато есть семинар коррупционизма-ленинизма.
— А давай я тебя увезу в офшор? Там у меня клиентка с бассейном в сто квадратов. Окунёмся и ко мне, я хату купила, в Париже, как раз на Рождество.
Мы уже оба вошли в состояние «на дне». Мне даже стыдно было ей признаться, что я не помню, куда заложил паспорт. Я сказал:
— Есть у нас ещё дома дела. Надо быть на поминках народовластия.
Комментариев нет:
Отправить комментарий