В редакцию ввинтился верстальщик Яша и, невежливо тыкая пальцем в Аглаю Францевну, молча, но доходчиво предложил повторить новогоднюю обложку, только вставить во фразу «С Новым годом!» прилагательное «старым».
Я осторожно посмотрел в сторону Гоши, но она не реагировала, меланхолично поглаживая принтер. Тот удовлетворённо мурчал и щурился.
— Давай думать ещё, Яш. Не думаю, что это хорошая идея. Босс будет не в восторге от этой концептуальности.
Верстальщик Яша разочарованно вывинтился.
— Кстати, какой у нас следующий праздник? — спросил я. — Чисто, чтоб знать, к чему еще готовить Яшу.
— День Мартина Лютера Кинга, — услужливо подсказала младший корректор Дженнифер, прозванная за любовь к русскому языку Зиночкой.
— Младшего? — уточнил я.
— Младше не бывает, — подтвердила Дженни и привычно ушла в кумачовые оттенки.
— И когда он у нас? — со слабой надеждой спросил я.
— В понедельник! — отрапортовала Зиночка.
— Прямо с утра! — проснулись автохтоны редакции в лице Аглаи Францевны.
Из комнаты верстальщика Яши донеслись сдержанные восторженные побулькивания.
— А вот скажите, Сашенька, — спросила бабушка русской корректуры Нью-Йорка. — Как вы считаете, должны ли эмигранты вроде нас праздновать вот эти чисто американские праздники?..
— Я не хочу встревать, Гоша, — над гранками с негромким скрипом возник Редактор, — Но когда на Кванзу ваша внучка и по совместительству наш младший корректор Зиночка танцевала на столе, вы совершенно не возражали.
Дженнифер залилась багрянцем.
— Я тогда не стал мешать, думал, может, это у вас что-то семейное.
— Это и есть семейное, Аркадий Семёнович, — я подошёл к вопросу рыцарски. — Редакция — это наша семья, а где бы ещё бедный ребёнок мог отметить африканский Новый год, как не в кругу ближайших родственников в лице бабушки.
Зиночка кинула благодарный взгляд.
— Это вам просто завидно, Аркашенька, — сгустившийся в корректорском углу мрак начал искрить, — что вы с возрастом уже лишены этой свежести восприятия и перманентного поиска праздника во всём.
Из двери Яшиного кабинета вспухла его голова и мимикой показала, что рядом со словом «Старый» на обложке он предлагает разместить фото Редактора.
Я шикнул.
Гоша хихикнула.
Яшина голова рассосалась обратно в мягкие ткани.
Редактор, стоявший к Яше спиной, с сомнением оглядел нас и сказал:
— Мне жаль, что Кванза уже прошла. Думаю, фото с этого семейного праздника вошли бы в золотой фонд наших обложек.
— Мы можем повторить, Аркадий Семёнович, — сказал я. — Я могу сбегать.
— "Можем повторить", Осташко... — иронично отметил Редактор, — это Девятое мая. Которое вы, не сомневаюсь, будете отмечать с не меньшим усердием, чем Кванзу и День мелиорации Казахстана. Кстати, а где Феликс?
— Готовится к Девятому мая, — отрапортовала Аглая Францевна. — Он чувствовал, что вы распорядитесь.
— И к Дню мелиорации Казахстана, — добавил я. — Феликс у нас известный казах.
— И мелиоратор! — пискнула Джинни.
— Значит так, — побагровел Редактор вместо Зиночки. — Раз этот убогий коллектив не в состоянии ничего придумать на Старый Новый год...
— Яша больше всех старался, Аркадий Семёнович! — ввернул я.
Редактор с недоверием посмотрел в сторону Яши, но увидел только инверсионный след.
— Так вот, Осташко, — Редактора было сбить сложно. — Вместо Старого Нового года поставите на обложку какой-нибудь красивый портрет Мартина Лютера Кинга.
— Младшего? — уточнил я.
— Ну не старого же, — сказала Гоша. — Со старыми Дженни на столе не танцует.
Комментариев нет:
Отправить комментарий