Иногда случаются праздники и длинные выходные. И, чтоб не сидеть дома, едешь куда-то, где температура +35 и в отелях клопы. Клопы мне не нравятся, жара - тем более. Мне нравится смотреть на чужой город из окна машины. Конечно, иногда приходится выползать на расплавленный солнцем тротуар и куда-то двигаться. Выходные все-таки, надо проводить время с пользой. Можно, например, пойти в бар. Сумрак и кондиционеры всегда настраивают на то, что жизнь или уже прекрасна, или вот-вот станет. Но в городах с температурой +35 даже в барах всё не так, как у нормальных людей. У них, видите ли, солнце и белоснежные стены. Чтоб не засиживались. Допивай, мол, свой бурбон и проваливай. Выползаешь в июльскую жару и вдруг перед тобой вырастает музей. О, думаешь, музей - это как раз то, что нужно. День будет прожит не зря. Искусство еще никому не навредило. Даже после двух коктейлей с бурбоном.
Музей современного и не очень искусства хорош тем, что в нём почти темно. Возможно, предыдущие посетители бара сюда тоже заглядывали и накатали коллективную жалобу, что после солнечного бара им хочется расслабиться. Искусство должно идти людям навстречу.
Картины Дали, например, засунули подальше и это правильно. Воспаленному алкоголем мозгу от них так себе. То ли дело Девид Смит. Никому не нужен Девид Смит. Ну, нарисовал он голубой квадрат, дальше что? Две азиатки смотрят на квадрат, фотографируют его, невнимательно читают табличку.
- Кто это? - спрашивает та, у которой кружевное платье и шапка с микки маусом.
- Девид Смит, - отвечает вторая, у которой на штанах покемоны.
- Кто? - разочаровано спрашивает первая.
Или вот Ротко. Если квадрат, а перед ним скамейка для бесконечного любования, то это, несомненно, Ротко. И Джексон Поллок рядом. Если Ротко, то Поллок всегда где-то рядом. И еще одна скамейка. К обоим очередь любующихся.
- Ооо, - выдыхает мне в ухо стоящий рядом хипстер, - Какие линии!
- Да, - соглашаюсь я тоном ценителя искусства, - Потрясающе.
Мы долго пялимся на желто-красный квадрат и в какой-то момент линии в моих глазах начинают расплываться. Вот она - сила искусства, думаю я.
В соседнем зале я неожиданно трезвею. Господи, думаю, только бы не влезть в эту инсталляцию из цветной бумаги и пластилина. Почему они не могли её сделать хоть чуть-чуть меньше? Полный зал пластилина, люди жмутся к стенам и фотографируют.
- Вон то, желтое, на котика похоже, - говорит юная блондинка своему бойфренду в футболке университета Айовы.
- На говно похоже, - не соглашается бойфренд.
Не зря говорят, что в Айове одно быдло. А вообще он прав, конечно.
В очередном зале черная огромная женщина цепляется своей пышной прической за кусок арматуры, который, если верить табличке, не просто арматура, а симфония мира или что-то такое. Подруги черной женщины пытаются спасти её прическу. К арматуре они равнодушны.
- Оно две тыщи долларов стоит, - с нежной улыбкой говорит черный охранник.
Все ржут.
Возле картины Миро мне становится лучше. Я смотрю на нее минуту, две, три, десять. Линии, линии, кружочек. На яичницу похоже. Как есть-то хочется. И спать. Ужасно хочется спать.
Переползаю в еще один зал. Пробираюсь сквозь толпу японских туристов. Нахожу самую скучную картину. Возле нее - ни души. Даже лучше, чем Миро. Лучшая картина в музее, пожалуй.
- Секс, - говорит кто-то восторженно за моей спиной, - Лучше, чем секс.
Смотрю на картину внимательнее. Там два треугольника и квадрат. Ну, думаю, бывает. Секс и секс.
- Невероятно, да? - ждет моего одобрения голос за спиной.
- О да, - говорю, - Очень.
Что я, собственно, знаю о сексе?
В зале, где искусство настолько современное, что никто не задерживается дольше трех минут, сидит человек и бесконечно долго смотрит на стену. Там пять разноцветных полос. Розовая, синяя, серая, опять розовая и фиолетовая. Я смотрю внимательнее и вижу, что человек спит, подперев рукой подбородок.
В музейном ресторане отвратительный выбор алкоголя. И это они зря, конечно.
Комментариев нет:
Отправить комментарий