Марсель – столица не только Прованса, но и наркотрафика. Говорили, что в 1920-е годы в Марселе опиум был дешевле, чем в курильнях Сайгона.
В 1930-е годы в районе Марселя организовали сеть подпольных фабрик по производству героина. К ним поступало сырье из Сирии, Турции и Индокитая, а уже оттуда готовый продукт поставлялся в Америку. Это продолжалось вплоть до 70-х годов прошлого века. В общем-то, французские власти особо не парились и им удавалось максимально игнорировать проблему вплоть до конца 60-х. Мол, а им-то что? Весь героин уходит в США, к которым во Франции отношение было прохладным. В середине 60-х более 75% героина, употреблявшегося американскими наркоманами, был из Франции. Марсельский героин стал лучшим в мире, достигая нереальной чистоты 98%. Для сравнения: у ближайших конкурентов с Востока чистота товара была с содержанием героина лишь до 70%.
Все это, конечно, знал Кит Ричардз, плотно сидевшим на героине с конца 60-х. Поэтому, когда его группа The Rolling Stones в 1971 году решила бежать из Англии от обвинений в неуплате налогов на миллион-другой фунтов стерлингов, он даже никому не дал выбора: «Так, мы едем во Францию, в Марсель. Там прекрасные виды в это время года: юг Франции, Лазурный берег, все дела! Вы не пожалеете, ребята!» Впоследствии они, конечно, пожалели, но именно там они записали лучший свой альбом, Exile on Main Street, который вышел в 1972 году. И именно после этой поездки Кит Ричардз окончательно вписал наркоманию в образ настоящего (точнее «настоящего») героя рок-н-ролла.
А в 1973 году Марсель стал городом-побратимом Одессы. Одесса, конечно, похожа на любой средиземноморский портовый город, в том числе и на Марсель: своя история, своя культура, свой миф. Вот кто сейчас знает о былой «славе» Марселя? Кроме тех, кто помнит фильм Фридкина 1971 года «Французский связной», скорее всего никто. Зато все знают культурные и прочие плюсы Марселя: Прованс, Лазурный берег, граф Монте-Кристо, замок Иф, Ле Корбюзье, древние базилики и другие значимые туристические объекты. Одесса тоже могла выбрать этот миф – мощной культурно-исторической единицы. Но выбрала иной путь: все знают о «бандитской Одессе», Одесса культурная, все чаще умалчивается. Скоро, уже совсем скоро о ней будут помнить только те, кто сейчас помнит о фильме «Французский связной» или марсельском вояже группы Роллинг Стоунз в 1971 году.
Ничего этого, конечно, не знал Юра, впервые попавший в Марсель в какой-то вопиющий осенний «несезон». Туристов было очень мало, погода была близка к идеальной, сам город, пожалуй, тоже быстро становился «лучшим местом на планете». Юра полюбил Марсель сразу и безоговорочно.
С ним путешествовали близкая подружка и 16-летняя Наталка, дочка друга, который попросил Юру взять её с собой. Так что они прекрасно проводили время: гуляли по древнему городу, все эти улочки, знакомые всем по фильму «Такси», старый порт, винишко, ресторанчики, магазинчики, опять винишко. Они бродили по историческому центру, захаживали и в какие-то «нетуристические» районы, где явно каждый второй толкал наркоту, а каждый другой второй её хотел купить. При этом они были обвешаны дорогими фотоаппаратами и прочими туристическими атрибутами. Нет, с ними ничего не произошло, никто их не ограбил, никто на них даже внимания не обратил. Было как всегда весело, пьяно и хорошо. В том числе и в тот день, когда они заблудились.
Ну, как, заблудились. Просто сели не в тот автобус. Они снимали квартиру в каком-то марсельском пригороде, поэтому каждый вечер они стремились не пропустить последний автобус, чтоб не тратиться на такси лишний раз. И вот вроде всё нормально, ничего не пропустили, заскочили буквально в последние секунды, и девушкам даже удалось занять сидячие места. Наталка расположилась на том самом кресле, которое находится аккурат над задним колесом, и она вынужденно возвышалась над сидящими спереди соседями. Юра заподозрил неладное, когда вдруг обратил внимание на то, что они были единственными белыми в салоне. Во Франции в целом и в Марселе в частности в этом, конечно, нет ничего странного, но обычно на рейсах в их район афрофранцузов не так много. И вскоре Юра понял, что они сели не на свой автобус. Да еще и телефон сел. Весёлого было мало.
Но это для Юры. Для девочек приключение развивалось, вино продолжало свое действие в неокрепшем, детском организме, так что все было хорошо и…
И тут Наталка начинает блевать. И делает это со всем присущим возрасту юношеским максимализмом, обблёвывая всё, что находится у неё впереди. А впереди неё сидела немолодая негритянка с дредами. И вот Наталка выливает все свои бесконечные рвотные массы прямо на дреды, прямо на макушку сидящей чуть внизу соседке.
Юра закрыл глаза. Это был конец. «Господи, - думал Юра, - почему она? Лучше бы я был на её месте. Лучше бы меня сейчас весь автобус оддубасил бы, изнасиловал бы, выпотрошил бы внутренности, а потом залил всё это цементом и выбросил бы куда-то в лазурные воды средиземноморья такого прекрасного южного берега Франции. А Наталка… Боже, что я скажу её отцу? Наталка-Наталка, казалось, у неё вся жизнь впереди, а оказалось – позади. Что же мне делать?»
Юра приоткрыл один глаз. Обблёванная француженка была очень недовольна и возмущённо что-то орала по-французски. Юра открыл второй глаз и огляделся. Салон застыл. Водитель с визгом припарковался на обочине и аж весь вылез в салон, пытаясь понять, что происходит. Он в упор смотрел прямо на них, прямо в их угол. И весь автобус тоже смотрел прямо на них, прямо в их угол. Казалось, что вместе с автобусом остановилась планета, и все семь миллиардов землян уставились прямо на них. Прямо в их угол. Юра начал молиться.
Скорее всего, именно это и сработало, потому что трудно объяснить, что произошло дальше. Все стали ржать. Прямо вот натурально умирать со смеху. Водитель катался по полу. Жан-Мишель бился в истерике. Его друг Анри, поперхнувшись жареными каштанами, смеялся и кашлял одновременно. Филипп радостно икал и похрюкивал, у его соседки Изабель из глаз текли слёзы счастья. Хохотали все, весь салон, весь автобус. Не хохотал только Юра. Он всерьёз смотрел наверх, куда-то прямо через автобусный потолок и беззвучно шептал слова благодарности, перемешанные с обещаниями бросить пить.
С тех пор Юра пить так и не бросил, но на один важнейший вопрос мироздания в его жизни стало определённо меньше. А ещё, когда при Юре замечают, что «Одесса – столица смеха», он всегда, загадочно улыбаясь, тактично поправляет: «Ну, разве что в Украине. Во Франции-то наверняка свои столицы смеха есть».
Комментариев нет:
Отправить комментарий