Он случайно поздоровался, когда мы
встретились взглядом. Я тоже вежливо кивнул.
Он
поставил свой волкер и сел, решив покурить со мной — я сидел в Фейсбуке, но
ладно, фиг с ним, почему не пообщаться?
— Я курю
немного, — проинформировал меня он.
— А я
много, — поддержал разговор я. — Но знаете... Сколько лет вы курите?
—
Наверное, больше, чем тебе... С 49-го года.
— Тогда
вам точно уже просто нельзя бросать — стресс будет больше, чем польза.
— Шо ты
мне рассказываешь?! Я врач.
— А, тогда
вам вообще не надо объяснять, -сказал я. — А какая специализация?
—
Нейрохирург, — сказал он. — Гёбанные черепа и пули.
Если бы за каждую пулю, которую я вынул, платили по одному центу, нам с тобой
бы хватило на месяц в любых кабаках мира каждый день. Я 27-го года, —
сообщил он.
Я пожелал
ему здоровья — до ста двадцати.
— Я не
хочу жить до ста двадцати, — сказал он. — Я хочу жить, сколько получится. Я и
так чё-то задержался. Сколько твоим родителям лет? — спросил он.
— По
сравнению с тобой они вообще дети, — сказал я. — Папе послезавтра 66.
— Пацан, —
сказал он. — У меня старшему сыну 68.
— А
младшему?
— А
младший у меня бизнесмен от Бога. — ушёл от ответа он. — Веришь, однажды он
пришёл ко мне и сказал: "Папа, мне надо триста тысяч". Я разделся,
сука, и дал. Саня, но этот говнюк пришёл через три или четыре (я не помню)
месяца и положил мне триста тысяч на стол. Вернул.
Он
сверкнул фарфором во рту.
— Старший
в Австралии, он тоже нейрохирург, как и я. У него своя клиника.
—
Австралия — охренительная страна, — с чувством сказал я. — Я там был.
— ...но он
раньше приедет, — сказал он.
— У меня
правнуки уже совсем взрослые.
Он
покопался в кармане и достал старенький телефон "Сименс".
— Вот,
смотри...
На
крохотном экране была очень красивая девочка и мальчик, на полторы головы выше
её..
— Как её
зовут? — спросил я.
— Саша, —
сказал он.
— Моя
тёзка, — сообщил я.
— Юра, —
представился он.
Он снял
флисовую перчатку и мы пожали руки.
— А ты
сколько лет здесь, Юра? — спросил я.
— Много, —
сказал он. — С 91-го. Меня сюда взяли со свистом.
— В 91-м —
до или после? — спросил я.
— До, —
сказал он. — После — меня бы просто не выпустили. Я был ректором 2-го
медицинского. И хрен бы меня кто выпустил после всего
этого. Я успел. Генерал-майор медслужбы - большие погоны. Я защитил докторскую
в 27. 27 лет и подполковник... Слушай, я отказался от той пенсии из России — я
был доктором наук в 27 лет. Тысячу сто долларов за всё. На хрен
мне нужен этот гембель? Здесь моя пенсия восемь двести. Ну, конечно, я 15 лет
отработал...
— Тяжко? —
спросил я.
— Не, —
сказал он. — На максимуме — у меня здесь было 2 операции в месяц и 500 тысяч в
год. А там 4-5 операционных дней в неделю. И ты учти, что у меня самая-самая
лёгкая операция — это 6 часов. Стоя на ногах.
— Девочка
очень красивая, — сказал я, разглядывая телефон.
— Сашка? —
спросил он. — Я как-то приехал, забрал её со школы. Она говорит: «Дедушка,
пошли в ресторан!». Я ей: «Мама же будет ругаться, что мы не дома!». Она: «Мы
что-то придумаем». Ну, пришли в самый козырный ресторан в Майами. Сашка как так
и надо с умным видом перешерстила меню — «Дедушка, что ты хочешь?» — «На твой
вкус, дорогая». Поели, я достаю кредитку, она тормозит: «Дедушка, это же я тебя
пригласила!». А ей 12 лет!.. Сейчас уже 15 - я вообще не знаю, шо это вырастет.
— Наша
школа, — сказал он. — Да и твоя, думаю.
— Я
стараюсь, — растерялся я.
— Мой папа
был замкомандующего Одесского военного округа по строительству.
— При
Жукове? — спросил я.
— При
Жукове тоже, — сказал он. — Тот уникальный сволочь был. Как и Вовка Филатов,
говнюк. Этот же не захотел эвакуироваться, сказал, что глаза нужны всем. Его же
не хоронил город, когда он сдох, его церковь хоронила. За фонтан.
— А кто
ещё сволочь? — спросил я.
— Ну с
Жуковым понятно, да?
— Да, —
согласился я.
— Я у
Столярского первые годы школы учился. Миля Гилельс — это мой одноклассник. Я
был лучшим, ну а он такое. Столярский меня лично брал в школу — он же крайне хреново
говорил по-русски, в основном, на идиш... "Петя Соломонович, как школу
назвать? - Назовите имени мине". Ты знаешь идиш, Саня?
— Я не
знаю читать, Юра. Но я немного понимаю разговорное, и могу оно поддержать.
— Молодец,
— сказал он.
— И я таки
слышал, шо Жуков, шо Столярский, были ещё те шейгицы.
— Жуков
был чисто гоныф, — помрачнел он. — До шейгица ему ещё страдать там. У меня был
друг - Аркаша Полторак. Он, на секундочку, был секретарем Нюрнберга.
— Я знаю
его внучку, — сказал я.
— Не, ты
шо-то путаешь, — сказал он. — Аркаша даже не женился... Я тогда в июне 77-го к
нему приехал, а он уже пять дней, как умер... А я ж врач - я понимаю, что это
такое сладкое пахнет. Взломали... Я похоронил его на Новодевичьем.
Я
вздохнул.
— Мы ж из
гетто — мою бабушку расстреляли при мне, — раскрылся Юра.
— В каком
гетто? — спросил я. — В пороховых?
— Нет, —
сказал он. — В Доманёвке.
— Капец, —
ничего лучше не смог сказать я.
— Да, —
помолчал он. — Потом пришли румыны...
— Знаешь,
Юра, — сказал я, — я, в силу нежного возраста не могу авторитетно судить про то
время. Но моя родная бабушка говорила, что так, как при румынах, Одесса не жила
никогда.
— Она
права, — спокойно сказал он. — Круче и спокойнее вообще никогда не было. Если
бы ещё убрать из истории тех евреев в моём лице... И мою бабушку. Я выжил в
Доманёвке по одной причине. Меня не успели обрезать...
— Пипец,
— сказал я.
— Та
нормально, — сказал он. — Я повоевал во всех войнах, которые тогда были.
Последнее серьёзное место работы — это Афган, начальник военного госпиталя.
Хочешь верь — хочешь не верь, по сорок часов в сутки. Приносят пацанов, блин,
с пулями в голове. И так круглосуточно. Я был недавно на концерте. Неприятно
было — знаешь, такое ощущение, что на тебя кто-то смотрит. После концерта
подошла женщина, говорит: «Извините, вас не Юрий зовут?». Я говорю: «Да. А вы
кто?». Она мне: «Юра, я на вас молюсь 55 лет. Вы мне вырезали опухоль в
голове»...
— Помнит,
— сказал я.
— Моя жена
— её зовут Фелиса, Фелиса Гольдгубер, мы 69 лет вместе. Ты посмотри в
интернете, она уникальный человек, первый мастер спорта в Одессе!
— Да, я
посмотрел, команда «Искра»... Так она же ещё в составе лучшей волейбольной
команды ever.
— Да, она
такая. Она родила мне двоих пацанов, в 1949-и и в 1956-м.
— 69 лет
вместе! Я даже представить себе не могу!
— Саня,
послушай доктора. Ты живой, только до тех пор, пока ты бегаешь по бабам... —
сказал он.
Комментариев нет:
Отправить комментарий