Повседневная история о насилии, грабеже, сопливых носах, пьяных оргиях, испорченном воздухе, нападениях как на и со стороны полиции, пропитанных потом талонов на питание, и 126 киллограмовой дамочке, для которой Бон Скотт стал 37-мой "жертвой" в этом месяце (и все они оказались очень колоритными мужиками!), (или как Фил Сатклифф вывалился с грохотом).
Пот, не единственная выделяемая субстанция, которая будет упоминаться в этой статье, но именно пот главный, соленый источник истинной рок-н-ролльной жизни: AC/DC.
Это уже третий по счету концерт в понедельник из целой серии выступлений в клубе "Marquee". Они собрали на свой концерт тысяча зрителей, клубный рекорд (хотя это всегда клубный рекорд).
Жара стоит просто невыносимая. Влажность чуть меньше, чем в глубине муниципальных бань. Ребята снимают свои футболки и буквально через пол минуты они выглядят так, словно вышли из душа. Девчонки признаются, что хотели бы сделать тоже самое, и ерзают в своих мокрых платьях, которые сидят на них как небрежное изящество. Аккуратная, респектабельная жена и мать стоит рядом со мной и плавится до тех пор, пока не превратиться в развязную Сьюзи Кватро, упитую но похотливую, после трех выходов на бис с песней "Can The Can".
И это только для диско!
Ди Джей "просыпается" и орет: "Итак, давайте приподымем крышу ради AC/DC!". Все делают выдох, и крыша клуба приподымается на один-два дюйма, на сцену скромно выходят музыканты AC/DC без какого бы то ни было намека на последующий угар, Бон ухмыляется коварной ухмылкой и говорит: "Первая песня, чисто для разогрева!".
Барабаны Фила Рада начинают свой неистовый ритм, бас Марка Эванса лупит по подсознанию, а гитары Энгуса и Малькольма Янг выдают пару сотен мегатонных аккордов. Уровень громкости подходящий, терпимый, не громче, чем скажем внутри гвоздодера. Энгус начинает вышагивать по сцене, трясти торсом над своей гитарой, и в первые ряды уже выбиваются реактивные самолеты из пота и клубков соплей.
Я стараюсь понять, что же происходит, найти разумное объяснение, почему же эти австралийцы на поверку лишь очередная хэви металлическая группа способная вышибить вас из собственного тела.
Но я не могу спокойно писать эти строчки. Мои бедра, являясь всего лишь частью моей анатомии, выделяясь всего на один или три дюйма, трясутся что есть мочи, а потом моя задница угрожает пробить дыру в милой кирпичной стене клуба "Marquee".
И если бы даже я решил экономить чернила в своей ручке, они все равно испаряются, мой блокнот растворяется от пота потоком льющегося с моего лба на мой нос, а уже с кончика носа на мой подбородок. Между песнями я реально слышу глухие удары по полу, словно первые капли грозы. Господи, пот льет с меня ручьями! Такое чувство, что у меня во рту талон на питание внутри кожаного бумажника в недрах мокрой кожаной сумки.
Ритм бьет вам в сердце словно кузнечный молот и он очень мощный и основательный. Но мы все под большим впечатлением от маниакального натиска изобретательных, плавных соло Энгуса (черт возьми, среди всего этого мелодия, вечная, черт возьми, песня, руководит этим ритмом словно смелый, героический ковбой верхом на необъезженной лошади) и притягательной фигуры Бона на сцене, крутого дебошира, странное сочетание со школьником.
Энгус скидывает свой школьный ранец и клубный пиджак, забирается на плечи Бону и как одержимый несется в толпу, продолжая наяривать крутые соло. В свете прожекторов вы видите только одну его голову, он кривит губы ловя ими воздух, пока за его спиной протискивается звукотехник, следя за тем, чтобы не запутался гитарный шнур, словно подружка невесты призванная следить за самой непристойной парочкой года.
Я поднял свой взгляд к небесам, но так уж получается, не в экстазе от музыки. Две струйки пота только что достигли самых чувствительных нервных окончаний с внутренней стороны моих бедер. А еще мне хочется пернуть, но я сдерживаюсь в интересах безопасности публики. Сейчас может начаться паника и сотни народу погибнут в давке, стремясь прорваться к выходу.
Энгус сказал: "Однажды мы выступали на ледяном катке и лед лопнул. Толпа прыгала и они все сгрудились с одной стороны катка, и мы увидели как по бокам лед медленно трескается".
Все репортеры "Sounds", и я в том числе, седовласый ветеран, считают, что AC/DC тоже самое сотворят с тяжелым металлическим роком – расколют его на кусочки. Музыка двух братьев Янг словно кузница темной ночью, выбивает как жар, так и энергию и превращает все это в нечто почти красивое и такое сильное. И такие крутые тексты песен Бон Скотта.
Но когда проводишь вечер на их квартире в Западном Бромптоне, чувствуешь себя легко и как дома, (словно мальчик Бартон, и дело тут не в молодости, как он мог предположить, все дело в их природном дружелюбии), мне меньше всего хотелось задавать серьезные вопросы о музыкальных направлениях. Я люблю разные истории, а AC/DC просто кладезь подобных историй.
В четыре часа дня они завтракали, и в их доме все было достаточно прибрано. Они сидели в забавно изломанных креслах. Цветной телевизор (в том плане, что он показывал только желтую картинку) "бухтел" что-то в углу. Бон, самый старший в этой компании, заварил чайку: "пока будешь ждать, когда же эти мудозвоны нальют чайку, от жажды окочуришься!".
Энгус высадил парочку кружек чая, а потом еще парочку, но уже молока. Я узнал, сколько ему лет и оказалось, что утверждение будто ему 16-ть, не более, чем рекламный трюк. Он признался – замрите девчонки – что они вылетели в Англию в его день рождения, и что на самом деле ему 21 год. Но честное слово он не пьет алкоголь.
Поддерживая эту мысль, Бон Скотт сказал, что английская публика AC/DC оказалась старше, чем та, перед которой они играют у себя дома: "От 15 до 17-ти. В том возрасте, в котором они уже могут трахаться". Потом он объяснил, насколько я его понял, что по странным австралийским законам, парень старше 21 года не имеет права заниматься сексом с девушкой моложе 18-ти, а вот парень, не достигший 21 года, вполне может.
Бон сказал: "Мне просто нравится обходить закон". Несколько недель назад ему стукнуло 30-ть, и он рассчитывал, что мужской климакс мгновенно сделает из него антимужчину. Все рассказали, что он классно отметил свой день рождения. Не хватало только присутствия "Свадебного Генерала". Ребята пять дней кутили без него, и в итоге Бон так и не появился. Скорее всего, где-то искал приключений.
Тут же присутствовала их агент Корал. Я заметил, что она ближе к своей группе, чем к любому из "официальных лиц". Это высокая, черноволосая австралийка, которая не носит лифчика, но носит короткие блузки, причем настолько короткие, что когда она нагибается, все прекрасно видно.
Бон, продолжает резвиться со своими татуировками и волосатой грудью в джинсовой жилетке. А вставший член чуть было не разорвал его обрезанные джинсы, когда в Стокгольме одна шведка топлес прошла мимо, рядом с бассейном отеля. "Еще 10 минут и мы бы нарушили все общественные нормы".
Хотя в свое время Бон все это уже "проходил" и не раз. Все эти истории уже стали легендарными, и почти все они были связаны с Боном или рассказывали о Боне.
Он просто мастерски становится героем всех этих скандальных историй. Согласно одной из них, в юношеском возрасте он попал в тюрьму после драки с полицейским; когда его задержали за траву, когда отец, заставший его в постели со своей дочерью, протащил беднягу через сад полный кустистых роз; или когда в его квартире был обыск, полиция искала порнографические фотки.
На самом деле в тот раз они искали смачные снимки его и его подружки: "Я сказал сержанту за стойкой: "Могу поклясться, что ты покажешь эти фотографии всем в участке". На что он мне ответил: "Нет, кроме меня эти фотографии никто больше не увидит". Через полчаса я ждал в столовой, мимо меня прошли несколько полицейских, один из них посмотрел в мою сторону и сказал: "Ну ты и жеребец…"".
Тут до меня дошло, что Корал молчаливо прибирается в комнате, убирает пыль, протирая все поверхности бумажными салфетками.
Энгус сказал: "Мы пригласили команду из пяти девушек-уборщиц из клуба "Marquee", но они так и не пришли".
"За пару девчонок вам придется выложить по парочке фунтов каждому", сказала Кэрол и ушла за покупками в магазин.
Марк внес свой вклад в уборку, поднимая с полу стекляшку, которая отвалилась от фальшивого хрустального канделябра, висящего над нами в нелепом великолепии. Он посмотрел на потолок: "Наверху, в одной из комнат спит Фил, и всегда понятно, когда у него бурная ночка с перепихом".
Энгус не стал игнорировать противостояние AC/DC закону. Его отталскали за волосы во время каких-то разборок не с фанатами в одном малонаселенном захолустном городишке. Эта стычка произошла в одном маленьком австралийском магазинчике, который располагался с полицейским участком.
Кэрол вернулась и передала Энгусу два батончика "Баунти", Бон скрутил косячок, а Малкольм разговаривал по телефону. Появился Фил. "А мы то думали, что ты наверху, спишь".
Он был в офисе лейбла "Atlantic", нажратый. Позвонил Мартин: "Вы постоянно напиваетесь, когда приезжаете в "Atlantic"". Я предположил, что это еще мягко сказано. "Должно быть, они думают, что вас ждет слава". "Нет", сказал Мартин, "вам придется ее украсть".
Я хотел спросить, как Бон относиться к тому, что по возрасту, он старше остальных музыкантов группы, и молодежь говорит мне о том, что несколько прямолинейных репортеров писали о "роли отца", которую Бон играет для них.
Малкольм: "Бон мудрее любого из нас. На одном из концертов в Новой Зеланидии, Бон, пьяный в доску, стоял на усилителях в 2,5 метра высотой и пел, и в этот момент кто-то попал ему в голову полной банкой пива. Он решил, что заметил обидчика и с спрыгнул с усилителей на сцену, затем со сцены в толпу и начал биться с четырьмя "Ма?ори" (коренной народ, основное население Новой Зеландии до прибытия европейцев – прим. пер.), пока не вмешались охранники".
В своем малоизвестном прошлом, Бон играл в трех других группах, во времена хиппи, когда он бродил по улицам Фремантла (мне так кажется) в тюрбане и с живым двухметровым ковровым питоном, свернувшимся вокруг его шеи. Он забросил рок-н-ролл на верфях Мельбурна, а потом работал шофером у группы под названием AC/DC, которая потом обнаружила, что он умеет петь лучше, чем разодетый вокалист, который тогда был лидером группы.
Тем не менее, несмотря на периодические скандалы, он всегда больше интересовался женщинами, чем насилием и его выходки становятся фольклором в рядах группы. Энгус сказал со смехом: "Ему достаются женщины со своими квартирами, и они же кормят его".
Бон: "Люблю поваляться, задрав ноги, не говоря уже о других частях своего тела. Меня спрашивают кто я: "AC" или "DC", на что отвечаю: "Ни то и не другое, я – молния посередине". Они многое повидали. История песни "She's Got The Jack" (о гонорее) вполне может затмить все остальное в ближайшие годы.
Бон: "Мы жили в одном доме полном девчонок, которые все были очень дружелюбно настроены по отношению к нам и все музыканты нашей группы подхватили трипак. В итоге об этом была написана песня, и когда впервые мы играли ее на сцене, те девахи стояли в первом ряду и не понимали, что происходит. Когда дело дошло до припева: "She's Got The Jack" ("У ней гонорея"), я всех этих девчонок пересчитал".
Энгус: "После того, как мы отыграли эту песню, девчонки в аудитории забились в глубь зала".
Бон: "Как-то раз у меня был трипак, и одна девчонка хотела трахаться, но для меня она была такая страшная, черт! Никто бы ее не захотел, поэтому трахни я ее, дальше бы эту болезнь она не распространила. Но когда мы закончили, она перебралась в соседнюю комнату Фила и "наградила" его".
"А через несколько недель прислала ему счет от доктора на 35 баксов за лекарство. И когда в следующий раз она пришла на наш концерт, я вытолкал ее на сцену в середине "The Jack" и объяснил, что она ошиблась, и что именно я ее должник". И все это публично, в микрофон.
Едва ли Бона можно назвать сентиментальным человеком, но, скорее всего, он вовсе не стремиться разбивать чужие сердца. Такое чувство, что женщинам AC/DC приходится биться за парней в группе.
Малкольм сказал: "А как насчет толстенькой? Той, что весит 126 кг?".
Бон был в гримерке с Малкольмом и двумя женщинами, одна была "мерзской, но не при этом неплохой", вторую звали "Большая Берта". Бон был сильно пьян и похотлив и вежливо предложил: "Итак, кто из вас хочет" и с ужасом увидел, что Берта просто ломиться, не упустить возможность.
Он был настолько честен, что был не в силах ей отказать. "И если бы я ей отказал, она бы просто сломала мне руку". Скорее всего, он волновался об этом меньше всего. Так или иначе, расправившись с Боном, Берта сказала своему приятелю: "В этом месяце, это уже 37-мой". В доказательство она могла привести список имен в маленькой, черной записной книжке. По утверждению Бона, в основном все это были известные люди, которые, как он посчитал, также, как он были напуганы и покорены.
Да, не скучная житуха, но, наверное, так и живет крутой рокер в Австралии.
AC/DC понимают, что это безумие. Малкольм и Марк рассказали об одном случае в типичном австралийском баре. Пацаны стоят у бара, пьют и болтают между собой пока в определенный момент не "снимают" одну из женщин, болтающих между собой у противоположной стены. Любой парень, который весь вечер проводит с женщиной должен быть избалованным педиком.
Они поддерживают все то, с чем я не согласен, наш шовинистским взглядом на роль женщины, и пока они честно, открыто и с юмором выражают по данному вопросу свое мнение, они мне нравятся. И я вновь понимаю как жизнь, ради всех прекрасных идеалов на которых мы выросли и за которые так цепляемся, настоятельно превращается в карикатурную открытку с морским курортом. Животный смех зачастую самая здоровая реакция и именно так реагируют на это AC/DC.
Кэрол уходила, закончив уборку, и Энгус спросил: "Гм, ты уйдешь, так и не заварив чайку?". "О, Господи", воскликнула Кэрол с улыбкой любимой старшей сестры и сделала чай.
Комментариев нет:
Отправить комментарий